Чингиз Абдуллаев - Смерть под аплодисменты

– Она была близка с Шунковым? – удивился Дронго. – И не боялась Ольги Сигизмундовны?

– Шунков у нас парень шустрый. Он везде успевает, – махнул рукой Догель, – более беспринципного человека я в жизни не встречал. Если ему будет нужно, он станет геем – только для того чтобы устроить свои дела. Такой молодой и такой порочный… Впрочем, порочность проявляется в нас с юных лет. Я сам был далеко не ангелом, но всему есть какие-то пределы. Одной рукой он принимает подарки Шаховой, а другой тратит их на таких, как Рогаткина. И все это знают, кроме нашей царицы Шаховой, которая и мысли не может допустить, что ей могут изменять с этой начинающей актрисой, еще совсем девчонкой.

– Судя по всему, в вашем театре Рогаткина просто безотказная девушка?

– Если молодая женщина хочет закрепиться и остаться в творческой труппе, она и должна быть безотказной, – заметил Догель. – Понимаю, что это звучит цинично, зато очень практично. Или вы полагаете, что молодые претендентки с разных конкурсов мира – образцы добродетели и не встречаются с нужными распорядителями? А сколько актрис проходит кастинг через постели продюсеров и режиссеров, чтобы устроиться? Сколько женщин вообще соглашаются на более близкую связь со своими боссами, чтобы получить повышение по службе, ценные подарки, квартиру, машину, хорошую жизнь? Мир построен на подобном «чистогане», а творческий мир просто немыслим без адюльтера. Или вы не согласны со мной?

– Я не столь хорошо знаком с «подвижниками» творческого мира, – пошутил Дронго.

Марк Давидович рассмеялся.

– Прекрасно сказано. У нас действительно есть свои «подвижники» и свои «герои». Впрочем, как и везде.

– Морозов тоже пользовался ее добротой? – уточнил Дронго.

– Как и любой молодой мужчина на его месте. Она ведь училась в нашем театральном училище, с трудом пробивалась туда – кажется, поступила с третьей попытки. Провинциальная девочка, которая только с третьего раза поступает в театральный… Значит, упорная, настойчивая и готова к любым испытаниям. Она ведь не возвращалась в свою провинцию после первой неудачи, а оставалась здесь, готовясь заново штурмовать неприступные бастионы нашего училища. Можете себе представить, как ей было сложно. Семнадцатилетняя девочка без кола и двора в огромной Москве. Девять лет назад. Но она выстояла, окончила училище, и первым на нее обратил внимание Сказкин. Он рекомендовал ее Эйхвальду. Ну а уже потом наш мэтр решил «почистить свои старые перышки». Она действительно смазливая девочка: ладная фигура, упругая молодая грудь, симпатичное личико… Глазки такие смешные, немного косят, но это только придает ей очарования. И не забывайте, что она очень молода. Понятно, что наши герои-мужчины просто сходили из-за нее с ума. Но зная, что она нравится Эйхвальду, все немного поутихли. Кроме Шункова, который, как мартовский кот, готов лезть куда угодно, и, собственно, Натана Зайделя, которого вообще нельзя было запугать или остановить…

– Или убить, – подсказал Дронго.

– Почему убить? – тихо спросил Догель. – Ведь это был несчастный случай? Такое заключение вынес следственный комитет. И дело было закрыто, разве нет?

– Дело было закрыто только потому, что ваш главный режиссер пошел по большим кабинетам, доказывая непричастность к подобной трагедии его ведущих актеров. И он сумел убедить начальство, что это был обыкновенный несчастный случай.

– Но так оно и было! – нервно воскликнул Марк Давидович. – На сцене было много актеров, и все видели, как Марат ударил Натана рапирой. И в зале сидело столько людей… Вы что-то путаете! Какое убийство? Это был классический несчастный случай.

Дронго не хотел уточнять, что рапиру не просто перепутали, а подменили. Поэтому он не стал комментировать слова своего собеседника. Вместо этого только спросил:

– В последнем акте на сцене, кроме главных действующих лиц, находятся и другие. В финале было много актеров?

– Обычно несколько человек. Точно не знаю, кто именно был в этот вечер. У нас много молодых актеров, которые заняты в подобных сценах. Для них это большая школа – выступать на сцене рядом с Зайделем, Шаховой, Морозовым. Могу точно сказать, что наверняка был Алексей Фишкин. Ему уже много лет, и его приглашают на бессловесные роли в подобных сценах. Эйхвальд к нему очень неплохо относится. Даже однажды доверил роль Фирса в «Вишневом саде».

– Нина Владленовна убеждена, что кто-то нарочно подменил рапиру. Она не верит в обычный несчастный случай, считая, что рапиру подменили сознательно.