Чингиз Абдуллаев: Адаптация совести

— Надеюсь, что продержимся, — устало улыбнулся Дронго.

— Давайте сделаем перерыв, — предложил Резунов. — Вы поезжайте домой и немного отдохните. Завтра утром я жду вас в этом кабинете. А мы пока уточним насчет Волгограда и Саратова.

— Правильно, — согласился Гуртуев, — иначе мы просто перестанем соображать. Мне нужно немного отдохнуть, иначе я свалюсь.

— Езжайте, — разрешил Резунов, — так будет правильно.

Экспертам дали машину, которая развезла их по домам. Дронго вошел в квартиру на негнущихся ногах, разделся, разбрасывая вещи по полу, и прошел в ванную. Встал под горячий душ, закрыл глаза. Эти фамилии могли ничего не значить для Баратова. Троих он убил, а следующие были просто возможным «резервным вариантом». И совсем необязательно, чтобы он искал именно Ирину Торопову. Возможно, он охотится совсем за другой женщиной.

Выйдя из ванной комнаты, Дронго надел халат и прошел в кабинет, усаживаясь за стол. На часах было уже половина первого. Глаза закрывались сами собой. Нужно лечь спать, чтобы завтра начать заново. Дронго поднялся, когда зазвонил его мобильный. Он протянул руку и, не глядя на дисплей, ответил:

— Слушаю вас.

В ответ послышалось какое-то шуршание, скрежет, шум.

— Алло, кто это говорит?

— Это я, — донесся до Дронго приглушенный голос Баратова. Не узнать этот голос было невозможно.

Дронго подвинул к себе второй телефон, набирая номер Вейдеманиса.

— Что вам нужно? — спросил он. — Зачем вы мне позвонили?

Опять долгое молчание. И наконец признание Баратова:

— Я ее убил.

Он пробормотал это таким несчастным голосом, словно убивал кто-то другой, а он только сейчас обнаружил труп любимой женщины.

— Кого убили? — спросил Дронго, уже зная ответ на этот вопрос. Услышав, как по другому телефону ему ответил Эдгар Вейдеманис, он закрыл ладонью микрофон первого аппарата, сказав во второй: — Проверь, откуда мне звонят на мобильный. — Обычно в таких случаях Эдгар знал, что именно ему предстоит сделать. — Позвони Резунову, — на всякий случай добавил Дронго.

— Я ее убил, — повторил несчастным голосом Баратов, — но я не хотел. Честное слово, не хотел.

— Где вы находитесь? — поинтересовался Дронго.

— Это неважно. Вы все равно узнаете об этом завтра, — ответил Баратов. — Но я не хотел. Честное слово, не хотел… Сам не могу понять, что именно произошло. Я только по привычке поднял руку. Потом нащупал ее горло. Она даже не испугалась. Я думал, что смогу остановиться… Смогу себя контролировать… И потом обнаружил ее мертвой.

— Где вы сейчас? — зло спросил Дронго.

— Какая разница, я все равно сейчас уеду…

— Вы в… Волгограде? — неожиданно спросил Дронго.

Кажется, все совпадало. Если нет, то Баратов не испугается, а если Дронго попал в точку, то на этом можно будет получать дивиденды. Баратов снова надолго замолчал. Затем спросил:

— Вы все знали? Вы меня нарочно отпустили?

— Такую операцию не сумел бы продумать ни один эксперт. Вы ведь с самого начала придумали себе «запасной вариант».

— Я считал себя умнее всех ваших ищеек, — признался Баратов, — думал, что смогу вам доказать свое превосходство. Вы, наверное, сейчас уже ищете, в каком месте я нахожусь? Вот видите, я уже вас не боюсь.

— Вы боитесь себя, — устало уточнил Дронго. — А насчет вашего побега — могу признать, что вы его прекрасно спланировали. — Он хотел изо всех сил отвлечь Баратова, задержав разговор хотя бы еще на несколько секунд.

— Я тоже так думал, — согласился Баратов, — хотя теперь понимаю, что поступил глупо. Устроил демонстрацию собственных возможностей… А теперь прячусь как крыса и боюсь каждого окрика.

— Вы сами выбрали свою судьбу.

— Не нужно так говорить! — разозлился Вениамин. — Вы же поняли, что я вам не лгал. Когда это я выбирал свою судьбу? Когда мой отец пошел умирать за других? Или когда у нас не было денег на мое лечение и мать была вынуждена продать нашу квартиру? Или когда меня призвали в пекло гражданской войны в Таджикистане, где людей резали и убивали безо всякой пощады, а кровь лилась рекой? Или когда моя подружка наставляла мне рога с моим соседом? Когда я имел право выбора? Не смейте мне говорить, что это я сам выбирал свою судьбу! Вот директором института я стал действительно благодаря своему труду и своей настойчивости, а сексуальным психопатом — вопреки своему характеру.

— Если вы осознаете, что у вас есть отклонения, то уже это дает повод не считать вас законченным психопатом, — дипломатично заметил Дронго.