Чингиз Абдуллаев - Адаптация совести

Поздно вечером еще раз позвонил полковник Резунов. Поиски Баратова в Санкт-Петербурге не увенчались успехом. Приказом директора ФСБ генерал Гордеев и полковник Тублин были отстранены от дальнейшего участия в этом деле, и в отношении обоих было начато служебное расследование.

@Bukv = Утром они собрались в приемной Шаповалова. У сотрудников Резунова были мрачные, озадаченные лица. Никто не мог предположить, что преступник, на поиски которого они потратили столько сил и времени, мог уйти, обманув сразу нескольких сотрудников ФСБ и заранее спланировав блестящую операцию по своему освобождению. Резунова не было, да и сам генерал где-то задерживался. В сторону Дронго и Гуртуева офицеры старались не смотреть.

В одиннадцатом часу появились Шаповалов и Резунов. У обоих были серые лица. Очевидно, они были на докладе министра, где выслушали претензии к своему расследованию и к работе своих сотрудников. Шаповалов прошел в кабинет, сел за стол и пригласил садиться остальных сотрудников. Дронго и Гуртуева он приветствовал хмурым кивком головы. Резунов уселся рядом с ними, словно желая подчеркнуть коллективную степень вины за случившееся.

— Все вы знаете, что произошло, — начал Шаповалов бесцветным голосом. — Мы сейчас были у нашего министра. Вопрос стоит так: либо мы немедленно находим этого типа, либо коллективно уходим в отставку все вместе. Никаких промежуточных вариантов не будет. Мы обязаны найти серийного убийцу, и как можно быстрее.

— В ФСБ напортачили, а нам отдуваться, — мрачно заметил один из офицеров.

— Мы делаем общее дело, — резко возразил Шаповалов. — В ФСБ не виноваты, что не могли предусмотреть подобного развития событий. Такого не было никогда и нигде. Никто не мог об этом догадаться, даже наши эсперты.

Резунов посмотрел на Дронго. Эксперты как раз предуреждали о подобном развитии событий, но их не послушали.

— Мы уже отдали соответствующее распоряжение о поисках Баратова. Повсюду разосланы наши оперативки; все случаи нападения на молодых женщин будут особо фиксироваться, не говоря уже о случаях насилия или убийства. На железной дороге введены специальные бригады, которые будут прочесывать вагоны. Его фотографии будут у каждого участкового. Теперь давайте подумаем, что еще мы можем сделать. Где нам его искать?

Все подавленно молчали.

— Вот так, — сказал Шаповалов, — все правильно. Когда нужно работать мозгами, все молчат. Не слышу предложений.

— Разрешите мне, — попросил Дронго.

— Разумеется, — кивнул генерал.

— Баратов уже доказал нам, что является исключительно опасным и умным человеком, который умеет рассчитывать свои ходы, — начал Дронго, — он сознательно использовал ваши противоречия с ФСБ, а также наше появление в тюрьме, прекрасно сыграв на этом противостоянии. Сначала он словно ненароком признался в двойном убийстве в Перми и согласился показать место, где он спрятал тело, отлично сознавая, что это будет негласная проверка его готовности к сотрудничеству. Затем он сумел убедить Тублина в необходимости телефонного звонка, выторговав для себя это право за признание курганского убийства. И действительно, подтвердил факт убийства в письменной форме. А когда ему начали верить, во второй раз в разговоре со мной вспомнил о двойном убийстве — но уже совершенном в Павловске, о котором мы даже не подозревали. Чтобы усилить наш интерес, он выдал информацию об убитой иностранке, чем сразу заинтриговал сотрудников ФСБ. Остальное было несложно, если он заранее подготовился…

— Зачем вы нам это рассказываете? — недовольно перебил его Шаповалов. — Мы и так прекрасно понимаем, что допустили очевидный промах, когда согласились перевести его в тюрьму ФСБ, фактически передав для расследования в другую службу. Я спрашивал, какие есть предложния по его обнаружению и задержанию.

— Перехожу к предложениям, — спокойно продолжал Дронго. — Мы имеем практически полную картину его психотипа. Этот человек совершает свои сексуальные убийства не спонтанно, а основательно готовит их — изощренно, с выдумкой. Может, даже получает особое удовольствие от планирования подобных преступлений. Принимая во внимание эти факты, я полагаю, что он точно знал, куда и каким образом собирается уехать. Выйдя из музея, он сумел смешаться с толпой и уйти к вокзалу, откуда уехал на электричке в город. Если он рассчитал все верно, а электрички ходят по расписанию, то наверняка знал, каким поездом ему лучше сразу уехать из Санкт-Петербурга. И точное направление места, куда он собирался отправиться. Вспомните карту северной части вашей страны. Баратов понимал, что в запасе у него час, от силы два, в течение которых он должен выехать из Санкт-Петербурга. Самолеты исключены — автобусы слишком рискованны, на такси далеко не уехать, морские и речные суда за такое время далеко не уйдут, и их всегда можно вернуть обратно. Только поезда, которые уходят с Витебского и Московского вокзалов почти беспрерыно в разные стороны. Понятно, что ему нужен короткий маршрут, чтобы сразу оказаться в безопасном месте. Ясно, что Прибалтика исключена — ведь там Шенгенская зона, и любой, кто въезжает в эти страны, будет подвергнут процедуре строжайшего досмотра документов. И его фамилия появится в их компьютерах, что для Баратова равносильно опознанию. Значит, он должен был выбрать поезд, направляющийся через Псковскую или Новгородскую область в Белоруссию. Это единственная страна, на границе которой не проверяют документов, в которой можно спокойно укрыться и не вызывать подозрений, даже не зная белорусского. Более того, он понимает, что там за ним не будет такой охоты, как в России, и местные милиционеры не станут рьяно искать серийного маньяка, который убивает в соседней стране. Я почти убежден, что ориентировки на Баратова были разосланы по всем российским областям, но не пошли в Белоруссию и Украину.