Джон Ле Карре - Особо опасен

Он попробовал дозвониться до Аксельрода, но попал на автоответчик. Прямая линия координационного комитета — занято. Оператор — не отвечает. На экране, на уровне его колен, Брю возвращался из своего офиса. Теперь они втроем поджидали Веху в холле.

Проект откладывается , сообщили они.

На сколько? На пять минут или навсегда?

Аксельрода переиграли. Но предоставили ему возможность сформулировать приказ. А он сознательно составил его так туманно, чтобы я мог истолковать его неверно.

Не упомянуты ни Веха, ни Феликс, ни операция, а всего лишь проект. Аксельрод дает мне карт-бланш. Если ты готов — вперед, только не говори потом, что это я тебя послал, скажешь, что ты не понял приказа. И никаких подтверждений.

Исса, Аннабель и Брю по-прежнему ждали, когда Веха выйдет из гардероба, — и Бахман вместе с ними.

Что он там так долго делает ? Готовится к участи мученика? Бахман вспомнил выражение его лица, когда он шагнул навстречу Иссе: кого я заключаю в объятья, брата или собственную смерть? Это выражение было Бахману знакомо по лицам бейрутских шизов, приготовившихся себя взорвать.

А вот и он. Веха наконец вышел из гардероба. На нем желтовато-коричневый дождевик от «Барберри», белая тюбетейка исчезла. Забыл в гардеробе или спрятал в кейс? А может, это такой месседж? Может, он этим говорит нам: берите меня. Я сознательно проглотил вашу приманку и попал в западню, ибо как иначе мне обрести Бога? Так что берите!

Веха остановился перед Иссой и, задрав голову, любуется им, а тот озадаченно глядит на него с высоты своего роста. Веха протягивает руки и, заключив Иссу в нежные объятья, отечески похлопывает по спине. Он гладит его по лицу, стискивает ладони, потом нежно прижимает их к своему сердцу, а двое западников с изумлением наблюдают за всем этим по ту сторону культурного барьера. Исса запоздало благодарит своего гида и наставника. Аннабель Рихтер переводит. Это превращается в долгое прощание.

— Ничего, Ники?

— Мертвый штиль. На мониторах, всюду.

Я один, мне не привыкать. В курсе событий только тот, кто находится в гуще событий. И пошли они все куда подальше.

Зато его монитор чудесным образом продолжает работать, пускай и без звука. Холл опустел. Все четверо исчезли. А вот и техническая служба Мора наносит свой удар. Видеокартинка холла пропала с экрана.

Приоткрылась входная дверь. Камеры и мониторы больше не нужны, их заменил невооруженный глаз. Ярчайшие выносные фонари озаряют парадную лестницу и колонны. Первым появляется Веха. Идет как пьяный. Напуган до смерти.

Исса, заметив его нетвердую походку, берет под руку своего духовного наставника. Исса улыбается.

Улыбается и Аннабель, идущая следом. Наконец-то свежий воздух. Звезды. Луна. Аннабель и Брю замыкают шествие. Улыбается и Брю. Один Абдулла невесел, ну так что ж. Сначала я ему скажу, что его худшие страхи оправдались, зато потом я сделаюсь его главным другом в беде.

Они идут в мою сторону. Исса и Аннабель непринужденно что-то говорят ему, и он вымучивает улыбку, при этом дрожа как осиновый лист.

Бахман вяло приподнимает голову в фуражке навстречу приближающейся группке — это хорошо продуманная игра. Перед ними сонный гамбургский таксист. Еще одна ездка, и можно сваливать домой.

Вперед выходит Брю. Брю, английский джентльмен, должен посадить в машину уезжающего гостя.

Бахман в своей потертой тужурке и фуражке, в последний момент отключивший свой спутниковый монитор, опускает стекло и обращается к Брю с безличным приветствием, как любой ночной таксист.

— Такси для «Брю Фрэров»? — весело спрашивает Брю, наклоняясь к открытому окну, а рукой уже держась за ручку задней двери. — Отлично! — Он оборачивается к Вехе и говорит в той же радушной манере: — Куда едем, доктор? Если вы возвращаетесь домой, не волнуйтесь, банк все расходы берет на себя. Я хочу, чтобы мы завершили наши дела в такой же дружественной атмосфере, сэр.

Но Абдулла не успевает ответить, а если и успел, то Бахман его слов не расслышал. На стоянку ворвался белый минивэн и, врезавшись в такси со стороны водителя, развернул его боком; стекло покрылось паутиной трещин, дверь оказалась смята. Отброшенный на пассажирское сиденье, осыпанный градом осколков, Бахман увидел, как в замедленном кино: Брю отшатывается в сторону, фалды его пиджака раскрылись и словно плывут по воде. Приподнявшись наполовину, он увидел, как один «мерс» с тонированными боковыми стеклами затормозил впритык за минивэном, а второй, лихо подав назад, заблокировал его спереди. При том, что Бахман был как в тумане от столкновения и слепящих фар, он совершенно отчетливо разглядел сквозь ветровое стекло первого «мерса», взвизгнувшего тормозами, грубо высеченное лицо и пепельно-блондинистые волосы, а рядом водителя в маске.