Анджей Выджиньский: Операция «Преториус»

В телефонной трубке что-то затрещало. Георг подумал, что подслушивают. Пусть подслушивают, тем лучше.

— Ну так как, Эрна? Тебе удалось что-нибудь сделать?

— Георг, потерпи. Это не так просто.

— Если бы было просто, я сам бы все устроил. Ты уже сто раз повторяешь одно и то же. Пойми же, я не могу дольше ждать! Ты непременно должна с ними поговорить, лучше сегодня…

Телефон снова громко захрипел. Кто-то прервал их разговор. Георг еще раз набрал номер.

— Эрна?

— Да. Умоляю, перестань нервничать. Встретимся вечером, и я все тебе объясню.

— Где мне ждать?

— Я приду к тебе. Больше не звони, пожалуйста!

— Хорошо, я буду ждать тебя в девять.

Георг положил трубку. Ждать, ждать, все время ждать… Можно сказать, что всю жизнь он только то и делал, что ждал. Но никогда он не ждал с таким нетерпением, как после возвращения в рейх. Это была последняя карта в его жизни, последний шанс. Если ему и теперь не повезет, он будет проклинать день возвращения из США и утрату американского гражданства. Если бы не мать, он никогда бы не поехал.

Вскоре после прихода Гитлера к власти она навестила его в Штатах.

— Сын, — сказала она, — возвращайся в Германию. Ты не представляешь, какие там теперь возможности для молодых способных людей. Я устрою тебя на хорошее место, ты сделаешь молниеносную карьеру. Способные люди на вес золота, а у тебя недюжинные способности. Возвращайся.

Он сказал матери, что подумает. Совсем недавно, получив американское гражданство, он не хотел сразу же отказываться, слишком долго он добивался его.

Газеты каждую неделю приносили из гитлеровской Германии сенсационные новости. Введение фашистских войск в демилитаризованную рейнскую зону, аншлюс Австрии, захват Чехословакии, нападение на Польшу… Да, там нашлось бы место для способных людей, таких, как Георг…

Он явился в немецкое посольство в Вашингтоне.

— Я убежденный сторонник фюрера и его политики, — сказал он, — я отказываюсь от американского гражданства и хочу выехать в рейх. Думаю, что буду полезен моей настоящей родине.

Он приходил в посольство еще несколько раз. Наконец, получив разрешение, в 1941 году он возвратился в рейх через Японию накануне нападения ее на Пирл-Харбор и накануне объявления Соединенным Штатам Америки войны Германией.

Вернулся. И зачем? Чтобы торчать в приемных высокопоставленных чинов, писать письма, клянчить работу? Его встречали настороженно — результат слишком позднего возвращения. Однажды его встретил старый знакомый, Вальтер К., сердечно поприветствовал, обещал помочь. И помог: протолкнул Георга на должность радиореферента в министерстве иностранных дел, в отдел США. В совершенстве владея английским, Георг слушал известия и комментарии, аннотировал их для министерства. Но эту работу можно было поручить каждому, кто знал английский, почему ею должен заниматься именно он? Время шло, а случая сделать карьеру не представлялось.

Тогда-то он и встретил Эрну 3., симпатичную, уравновешенную, прекрасно сложенную. Вскоре после начала их романа она призналась, что работает в военной разведке. Георга озарило: Эрна поможет ему сделать карьеру, расскажет о нем своему начальству, которое, конечно же, примет его с распростертыми объятиями. Ведь он великолепно знает американскую обстановку, прекрасно владеет английским — может быть, его сделают шефом немецкой разведки в США?

Он замучил Эрну просьбами, чтобы та представила его своим шефам.

— Ты должна это сделать, — настаивал он. — Должна!

Каждый день Эрна давала уклончивые ответы. Конечно, она вспоминала о нем у себя на работе, но кому нужен какой-то там Георг?

— Георг, — объясняла Эрна, — особенно нажимать я не могу. Они начнут допытываться, почему это тебе так хочется работать в разведке. Ты вернулся из Америки, поэтому они могут подумать, что у тебя там какие-то контакты, что американская контрразведка дала тебе задание внедриться в абвер.

«И сегодня она скажет то же самое?» — думал Георг.

Нет, на этот раз она сказала нечто иное.

— Георг, — заявила Эрна, — тебя не могут принять под честное слово. Ты должен это чем-то заслужить, как-то показать себя, завоевать их доверие.

— Если бы я работал у вас, то имел бы возможность. А так?

— Прежде чем начать работать, ты должен доказать, что годишься. Господи, как ты этого не можешь понять!

— Черт подери, может, я должен привести к вам на веревочке дюжину американских или русских шпионов?