Чингиз Абдуллаев - Поездка в Трансильванию

– Значит, это был реальный человек? – уточнила Катиба.

– Конечно, реальный. Раньше его могила была местом поклонения, а потом ее перенесли в монастырь, чтобы ограничить число паломников.

– Сумели ограничить?

– Наоборот, их стало еще больше.

– И у вас есть вампиры?

– Пока они нам неизвестны, – признался Панчулеску, – хотя несколько человек осудили за осквернение могил. Такие прецеденты были.

– Значит, есть и вампиры, – не успокаивалась Катиба.

– Может, это психически больные люди, – ответил Панчулеску, – иногда встречаются и такие. Хотя, по статистике, в Валахии совершается меньше преступлений, чем в других областях.

– А где больше всего? – спросил Уислер.

– В столице, конечно, – сказал профессор Панчулеску, – как и по всей Европе. Столица притягивает к себе множество преступников. Здесь гораздо больше возможностей спрятаться или совершить преступление. В сельской местности или в небольшом городе трудно остаться незамеченным или скрыться от наблюдения.

– И не было ни одного случая нападения на людей?

– Иногда случаются, как и везде. Но такое может быть и в Лондоне, и в Париже, и у вас, в Вашингтоне.

– Когда Дракула убивал в Валахии, Колумб еще не открыл Америку, – не выдержал Уислер. – У нас своих проблем хватает, но вампиров, к счастью, нет.

– Их вообще не существует в природе, – снова вмешался Тромбетти, – это всего лишь выдумка ваших кинематографистов.

– И вы тоже не верите в предательство Иуды Искариота? – удивился Панчулеску. – Вы же итальянец, католик.

– Это не мешает мне реально оценивать положение вещей, – возразил Тромбетти. – Почему нужно было создавать подлецу Иуде такую вселенскую славу и сохранять ему вечную жизнь? Даже в облике Дракулы. Пусть лучше мучается в аду, чем в нашем мире, так справедливее. Мне больше нравится библейская притча о том, что он не выдержал угрызений совести и покончил с собой. Даже с точки зрения Бога, это более правильно, чем оставлять его еще на две тысячи лет, заставляя пить кровь невинных, то есть давая ему возможность сотворить новое зло. Тогда в чем смысл легенды об Иуде Искариоте и его тридцати сребрениках? Получается, что он не только не раскаялся, а, наоборот, стал еще худшим негодяем, превратившись из предавшего своего учителя ученика в кровавого убийцу и вампира. И не забывайте, что Христос знал о том, что ученики предадут его и один из них, самый верный его ученик, даже трижды отречется от него. Поэтому грех самого Иуды, возможно, не столь уникален – ведь свое предательство он совершал против учителя, уже знавшего, что именно сделает его ученик.

– Если вас послушать, то Иуда просто несчастный человек, всего лишь сыгравший нужную роль, чтобы сделать Христа мучеником, – возмущенно произнес Панчулеску. – Вам не кажется, что это довольно спорное утверждение?

– Ничего подобного. Ведь Христос должен был заранее знать, как поступит каждый из его учеников. И он сознательно пошел на муки, страдая во имя всего человечества. Собственно, на этом и основана наша религия.

– Тогда можно оправдать любое преступление, – пробормотал Панчулеску. – Ведь верующий человек должен верить, что все заранее предначертано и все совершается по воле и желанию нашего Творца. Получается, что и преступления совершаются по Его воле?

– Полагаю, что он предлагает нам право выбора, – возразил Тромбетти.

– Бог позволяет нам самим выбирать между Ним и дьяволом, – подал голос Сиди Какуб, – и от человека зависит правильный выбор. Это и есть свобода воли.

– Значит, не все предопределено, – не унимался Тромбетти.

– Не все, – подтвердил Сиди Какуб, – иначе бы мы ничего не решали в этой жизни. Возможно, тогда не было бы ни войн, ни насилия, ни убийств, ни грехов. Но это была бы история не человечества, а бесполых существ, лишенных эмоций, чувств, разума, воли. Отнимите у человека зависть или любовь, и он превратится в существо, лишенное всяких чувств и эмоций. Ему даже не захочется продолжать свой род. Мне кажется, что все в нашем мироздании устроено правильно. Человек – существо греховное, он мечтает о недостижимом, о жене ближнего своего, завидует соседу, старается превзойти конкурента, обойти коллегу по работе, устроиться лучше других.

– Так можно оправдать любое преступление, – не выдержал Дронго, невольно повторив фразу профессора Панчулеску.

– Адвокаты любого преступника пытаются убедить присяжных и судей, что человеком двигали другие чувства, другие побудительные мотивы, ищут оправдательные мотивы, тогда как в основе каждого поступка или преступления лежат склонность к наживе, зависть, корысть, – добавил Сиди Какуб.