Роберт Ладлэм - Уик-энд Остермана

Таннер и Элис слушали не перебивая.

— И это объясняет их действия в финале. Кардоун даже не поехал к больному отцу в Филадельфию. Он позвонил своему партнеру Беннету и назначил ему встречу. Он не захотел говорить о делах по телефону, так как боялся, что за его домом установлена слежка. И в то же время не хотел уезжать далеко семьи. Они встретились в кафе, на шоссе номер пять... Кардоун рассказал Беннету о финансовых операциях в Цюрихе и предложил свою отставку, если тот поможет ему замять скандал. Замысел Кардоуна состоял в том, чтобы дать свидетельские показания органам правосудия в обмен на гарантии неприкосновенности.

— Тримейн сказал, что улетит сегодня утром...

— Самолетом «Люфганза». Прямиком в Цюрих. Он хороший адвокат. Очень искушенный в решении подобного рода споров. Он собирался выйти из этой истории с минимальными потерями.

— Выходит, они оба — и каждый в отдельности — оставляли Берни одного расхлебывать эту кашу?

— Да, но у мистера и миссис Остерман были свои планы. Один из крупных парижских синдикатов дал согласие принять их долю капитала. Все, что для этого требовалось, это дать телеграмму французским адвокатам фирмы.

Таннер поднялся с дивана и, прихрамывая, подошел к окнам, выходящим во двор. Он не был уверен в том, что хочет продолжать этот разговор. Он устал. Его душило отчаяние. «Омега» никого не оставила в стороне. Как там говорил Фоссет?

«Это неизбежно, мистер Таннер. Безгрешных людей нет».

Он медленно повернулся к сидящим в креслах гостям.

— Остаются еще вопросы...

— Боюсь, что мы никогда не сможем дать вам исчерпывающих ответов, — сказал Дженкинс. — Вы будете обнаруживать несовпадения, противоречия — они породят сомнения. Появятся новые вопросы... Это самый тяжелый для вас момент. Прошедшие события слишком глубоко затронули вас лично. В течение пяти дней вы жили на пределе, в огромном напряжении, почти без сна... Фоссет рассчитывал и на это.

— Нет-нет, я не о том. Я имею в виду конкретные факты. Тогда, в подвале, на Лейле была брошь, которая светилась в темноте. И на стене вокруг нее не оказалось следов пуль... Ее мужа не было здесь, когда я находился в городе. Кто-то проколол шины моего автомобиля и пытался сбить меня... встреча на станции Лесситер была моей идеей. Как Фоссет смог узнать о ней, если ни один из них не сообщал ему?.. Вы говорите, они не причастны? На чем основана ваша уверенность? Ведь вы не знали о Маколиффе? Откуда вам известно, что они не... — Джон Таннер остановился, поняв, какое обвинение собирался бросить в адрес своих ближайших друзей. Он посмотрел на Дженкинса, не сводившего с него глаз.

Дженкинс оказался прав. Вопросы возникали снова и снова. Многое в этой истории было чересчур личным.

Грувер подался вперед.

— Я попробую ответить вам. На мой взгляд, все достаточно просто. Фоссет и Маколифф работали в паре. Когда Фоссет покинул мотель, он забрал с собой всю аппаратуру и подслушивающие устройства. Когда вы уехали из дома и позвонили вашим друзьям, назначив встречу, он легко мог связаться по рации с Маколиффом и передать ему приказ уничтожить вас. После того как Маколифф сообщил ему о том, что не сумел этого сделать, Фоссет сам поехал на станцию. Достать автомобиль — не проблема, проколоть шины — тем более. Брошь миссис Остерман? Думаю, она надела ее случайно... Стена без пулевых отметин? Насколько я помню, ее расположение почти полностью исключает возможность прямого попадания.

— "Почти", «случайно»... О Боже! — Таннер вернулся к дивану и неловко сел. Он взял руку жены. — Постойте... Вчера на кухне, когда я вышел закрыть зонты и попал под обстрел, Элис услышала странный диалог...

— Мы знаем, — мягко перебил его Дженкинс. — Ваша жена рассказала нам.

Элис посмотрела на Джона и кивнула. Глаза ее были печальными.

— Ваши друзья, Остерманы, удивительная пара, — продолжал Дженкинс. — Миссис Остерман видела, что ее муж хотел... должен был прийти вам на помощь. Он не мог просто так стоять и смотреть, как вас убивают... Они очень близки. Вчера она фактически разрешила ему рисковать за вас жизнью.

Джон Таннер закрыл глаза.

— Не думайте об этом, — сказал Дженкинс. Таннер посмотрел на Дженкинса и понял, что тот имел в виду.

Грувер поднялся со своего кресла. Это было сигналом для Дженкинса, который последовал за ним.

— Нам пора идти. Мы не хотим утомлять вас. Время еще будет. Мы всегда к вашим услугам... Да, кстати, это принадлежит вам. — Грувер полез в карман и вытащил оттуда конверт.