Роберт Ладлэм - Уик-энд Остермана

— Да, — едва слышно произнес Таннер.

— "Разделяй и убивай". «Омега» на самом деле существовала. «Кусок кожи» — это действительно Сэддл-Вэлли. Проверка жителей города выявила наличие счетов в швейцарских банках у Кардоунов и Тримейнов. Когда в поле зрения появился Остерман, оказалось, что и у него есть счет в Цюрихе. Для Фоссета обстоятельства складывались как нельзя более удачно. Он нашел три супружеские пары, связанные друг с другом не только дружбой, но и незаконными — или, по крайней мере, весьма сомнительными — финансовыми операциями в Швейцарии.

— Цюрих... итак, вот почему их всех так пугало это слов. Кардоун, услышав его, просто цепенел.

— У него были основания для страха. И у него, и у Тримейна. Один — совладелец брокерской конторы, которую использовала для отмывания своих денег мафия, другой — ведущий адвокат фирмы, специализирующейся по оказанию услуг сомнительного характера крупным корпорациям. Для них публичное разбирательство стало бы крахом. Остерман терял меньше всех, но и для него — человека причастного к миру телевидения — передача дела в суд могла бы иметь печальные последствия. Вам лучше нас известно, как чутко реагируют на подобные события средства массовой информации.

— Да, — кивнул Таннер и глубоко вздохнул.

— Если в течение одного вечера Фоссету удалось посеять недоверие между друзьями и разобщить их настолько, что они стали бросать друг другу в лицо обвинения, то следующим шагом вполне могло стать насилие. Создав для этого нужные условия, настоящая «Омега» намеревалась убить по крайней мере две из четырех пар, которые Фоссет затем представил бы как побежденного врага, заявив об уничтожении «Омеги». Кто смог бы оспорить это? Ведь те, кого он собирался выдать за «Омегу», были бы мертвы... План действительно блестящий.

Преодолевая боль, Таннер поднялся с дивана и, хромая, подошел к камину. Он в гневе хлопнул ладонью по каминной полке.

— Я рад, что теперь вы можете сидеть здесь и рассуждать о достоинствах этого плана! — Он резко повернулся к разведчикам. — Но вы не имели права! Не имели права! Мою жену, моих детей едва не убили! Где в это время были ваши люди, которых поставили охранять нас? Что случилось с оборудованием крупнейшей разведывательной службы мира? Почему вы ничего не слышали, если по всему дому были расставлены подслушивающие устройства? Где были ваши умники? Нас оставили одних и фактически обрекли на смерть! Нас чудом не расстреляли тогда в подвале!

Грувер и Дженкинс не спешили с ответом. Они восприняли враждебность Таннера с пониманием — им уже приходилось испытывать подобное раньше. Когда Грувер заговорил, его Голос был нетороплив и спокоен.

— В операциях, подобных этой, трудно избежать ошибок. Они случаются, так как всего предусмотреть нельзя.

— О каких ошибках вы говорите?

Дженкинс кашлянул.

— Позвольте мне ответить на этот вопрос... Ошибка была моя. Я был старшим в оперативной группе — единственным, кто знал об измене Фоссета. Единственным... В субботу утром Макдермотт сообщил мне, что Коул располагает чрезвычайно важной информацией и хочет немедленно со мной увидеться. Я не проверил этого — не стал звонить в Вашингтон, чтобы убедиться в ее достоверности. Я решил, что он — или кто-то еще из нашей агентуры — узнал, кем на самом деле является Фоссет. Если бы это действительно было так, план операции мог кардинально измениться. Из Вашингтона поступили бы совершенно иные инструкции...

— Мы были готовы к этому, — добавил Грувер. — Составили несколько альтернативных планов, подготовили условия для их осуществления...

— Я приехал в Нью-Йорк и отправился в номер гостиницы, где должен был находиться Коул, но его там не оказалось. Я знаю, это звучит нелепо, но он... вышел пообедать. Просто вышел пообедать. Он оставил у портье адрес ресторана, и я бросился туда. Все это, естественно, заняло определенное время. Такси, пробки на дорогах... Я не мог позвонить по телефону, так как все разговоры записывались на магнитофон. Фоссета могли предупредить... В конце концов я нашел Коула. Он никак не мог взять в толк, о чем я говорю. Он не вызывал меня и ничего не просил мне передать.

Дженкинс остановился. Его душила досада при воспоминании об этом промахе.

— В этом состояла ошибка? — тихо спросила Элис.

— Да. Фоссет получил необходимое ему время. Я дал ему это время...

— А не слишком ли многим он рисковал? Он самому себе ставил ловушку. Ведь вы могли связаться с Коулом и узнать, что тот не вызывал вас.