Роберт Ладлэм - Уик-энд Остермана

Когда приходилось видеть подобные сцены, Таннер всегда чувствовал себя неловко.

Он повернулся ко второму телевизору и прибавил звук.

Ведущий подробно и нудно знакомил телезрителей с журналистами и экспертами, пришедшими на пресс-конференцию с представителем Ганы в ООН. Чернокожий дипломат смотрел с экрана так, словно его гнали на гильотину.

Достойного соперничества здесь тоже явно не будет.

Дискуссия по третьей программе проходила немного живее, но и она была скучновата.

Таннер вздохнул и решительно поднялся. Достаточно. У него сегодня и так трудный день, а пленку с записью программы Вудворта он может посмотреть и утром.

Было только половина шестого. Солнечные блики искрились на голубой глазури бассейна. Он слышал, как оживленно щебетала вернувшаяся из детского клуба дочь, и нехотя прощались, уходя, друзья Реймонда. Семья была в сборе. Элис и дети ждут не дождутся, когда он закончит и спустится к ужину.

Он удивит их.

Таннер выключил телевизоры, положил блокнот и ручку на рабочий стол — пора передохнуть и что-нибудь выпить.

Он распахнул дверь кабинета и направился в гостиную. Через выходящие во двор окна он видел, что Элис и дети играли в «сделай как я». Они прыгали в воду с невысокого трамплина и смеялись.

Элис обрела наконец покой и счастье! Видит Бог, она это заслужила!

Он немного постоял у окна, глядя на жену. Та подпрыгнула, вытянув носки, мягко ушла под воду и тут же вынырнула, чтобы убедиться, что с восьмилетней Дженет, которая последовала за ней, все в порядке.

Удивительно! После стольких лет совместной жизни он с юношеской пылкостью любил свою жену.

Неожиданно вспомнив патрульную машину, Таннер помрачнел, но тут же отогнал дурные мысли. Должно быть, полицейские просто искали тихое местечко, чтобы отдохнуть или без помех послушать репортаж о футбольном матче. Он слышал, что в Нью-Йорке блюстители порядка частенько этим грешат. Почему бы местной полиции не последовать их примеру? В Сэддл-Вэлли гораздо спокойнее, чем в Нью-Йорке.

Сэддл-Вэлли вообще самое спокойное место на земле. Так, по крайней мере, казалось Джону Таннеру в тот погожий и теплый воскресный вечер.

Ричард Тримейн отошел от телевизора через десять секунд после того, как Джон Таннер в своем кабинете закончил просмотр телепрограмм. «Меты» все-таки выиграли.

Головная боль прошла, а вместе с ней исчезло дурное расположение духа. «Джинни права, — подумал он, — я просто не могу держать себя в руках. Глупо вымещать на домашних свое плохое настроение». Теперь он чувствовал себя лучше и был не прочь перекусить. Может быть, позвонить Таннерам да съездить к ним искупаться в бассейне.

Джинни много раз спрашивала, почему он не хочет построить собственный. Ведь их доход в несколько раз больше того, что зарабатывает Таннер, — это ни для кого не секрет. Но Тримейн был непреклонен. Бассейн — это уж слишком. Слишком явный символ преуспевания. Ведь ему только сорок четыре. Хватит и того, что они перебрались в Сэддл-Вэлли, — дом за семьдесят четыре тысячи долларов в тридцать восемь лет! Причем пятьдесят тысяч он выплатил сразу... Бассейн подождет до его сорокапятилетия. Тогда это будет выглядеть менее вызывающе.

Конечно, многие его клиенты не знали, что, окончив Йельский юридический колледж в числе лучших студентов курса, он три года работал в своей фирме простым клерком и лишь потом быстро пошел в гору и стал зарабатывать приличные деньги.

Тримейн вышел в сад за домом. Джинни и их тринадцатилетняя дочь Пегги подрезали розы у белой беседки. Весь сад площадью примерно в пол-акра содержался в безупречном порядке. Он утопал в цветах. Джинни обожала копаться в саду. Это было ее хобби, любимым занятием после секса. «Но секс, — с довольной усмешкой подумал Тримейн, — ей ничто никогда не заменит».

— Эй! Давайте я помогу вам, — предложил он, направляясь к жене и дочери.

— Я вижу, тебе уже лучше, — улыбнулась Вирджиния.

— Смотри, папочка, какие они красивые! — воскликнула дочь, протягивая ему букет красных и желтых роз.

— Просто чудесные, дорогая.

— Дик, я не говорила тебе? На следующей неделе к нам вылетают Берни и Лейла. В пятницу они будут здесь.

— Джонни сказал мне... Устроим «уик-энд Остермана». Мне надо не ударить в грязь лицом.

— По-моему, ты вчера неплохо прорепетировал.

Тримейн расхохотался. Его не терзали угрызения совести за то, что он выпил лишнего. Это случалось слишком редко. А когда случалось, то не доставляло жене лишних хлопот.