Дэвид Игнатиус - Совокупность лжи

— Все слишком хорошо, — сказал Хофман. — Значит, что-то не так.

— О чем вы? Ради бога, почему нельзя сказать «да»? Оно сработало. Господь знает как, но мы это сделали.

Феррис и слышать не хотел о неуверенности в себе или оставленных «хвостах». Сейчас, когда он выполнил свою часть операции, он думал о том, как начать новую жизнь. Он хотел, чтобы Хофман оставил его в покое и дал возможность самому творить свое будущее.

— Что-то не так. Сулейман не должен был выйти на поверхность так быстро. Я этого не ожидал. Как будто он прощупывает нас, пытаясь узнать, много ли мы знаем на самом деле.

— Ладно, Эд, не надо паранойи. Вы слишком долго жили в этом стиле. У вас послеродовая депрессия. Хватит, дружище. У вас родился отличный уродец.

— Думаешь? Зачем Сулейман оставил нам свой мобильник? С кем он говорил о предательстве? У нас так и не появилось ничего реального. И это меня бесит.

Феррис расхохотался и налил себе еще шампанского. Он устал и, по правде говоря, не интересовался проблемами Хофмана. Он расцеловал Хофмана в щеки, ощутив его кислое дыхание и отросшую щетину. Люди снаружи орали и танцевали, а потом принялись скандировать имя своего шефа:

— Хоф-ман! Хоф-ман!

Полночь приближалась, они считали оставшиеся секунды. Они хотели встретить Новый год со своим боссом.

Хофман вышел из кабинета. Он был настоящим лидером и не мог пропустить свой ход. Забравшись на стол, он поднял вверх бутылку.

— С Новым годом! Спасибо за ваш тяжелый труд! Будем работать дальше. Я люблю вас всех! — крикнул он. Его фраза закончилась за пару секунд до того, как часы показали двенадцать. Идеальный расчет времени, как обычно.

Толпа взревела. Они были пьяными, радостными и вымотанными одновременно. Толпа замкнула хоровод вокруг женщины с пышными формами, главы отдела по слежению за террористическими ячейками. Посреди этого безумия Феррис, пожалуй, был единственным, кто заметил, что Хофман тихо ускользнул обратно в кабинет и закрыл дверь.

На Новый год пропал Омар Садики. Феррис узнал об этом, когда ехал в аэропорт, чтобы вылететь в Амман. Отделение в Аммане прослушивало телефоны Садики, чтобы он не вляпался в неприятности, и в день перед Новым годом стало ясно, что он не отвечает на звонки. Начальник оперативного отдела, командовавший отделением в отсутствие Ферриса, занервничал.

Ближе к вечеру он послал одного из агентов домой к Садики, чтобы выйти на контакт с ним. Придя туда, агент застал дома толпу женщин и детей в полном замешательстве. Жена Садики сказала, что к ее мужу утром пришли какие-то посетители, он уехал вместе с ними и с тех пор не возвращался. Они звонили и в офис, и в мечеть, и в кофейню, где любили проводить дни члены «Ихван Исан». Но его нигде не было. Женщина сказала, что ее муж был чем-то озабочен. Что бы то ни было, но в результате он исчез.

После разговора с заместителем Феррис тут же позвонил Хани по защищенной линии. Хани сказал, что уже в курсе этих новостей, и несколько раз извинился. Он не знает, как Садики удалось ускользнуть от его слежки. Это моя ошибка, несколько раз повторил Хани. УОР должно было более тщательно следить за этим человеком. Они не должны были позволить ему исчезнуть. Феррис никогда еще не слышал, чтобы Хани говорил таким извиняющимся тоном.

— Черт, — пробормотал Феррис себе под нос по окончании разговора.

С того самого момента, как они с Садики встретились в Абу-Даби, он знал, что с Садики случится что-нибудь нехорошее. Он слишком уязвим, типичная пешка в чужих играх.

Феррис заставил себя не думать о последствиях. Если слишком много думать о том, что может случиться с твоими агентами, никогда не сможешь провести операцию. Но ведь Садики даже не агент. Он никто, он ничего не знает. Возможно, ему будет легче от этого, когда пленившие его люди начнут допрос. Но Ферриса снедал страх, в котором он едва ли был готов признаться даже себе.

На самом деле его волновала не судьба Садики. А лишь тот факт, что Садики знаком с Алисой Мелвилл.

— Почему я не вывез его из Иордании, чтобы спасти его? — спросил Феррис Хофмана, позвонив ему час спустя. — Почему я оставил его там? Он же просто мишень.

— С ним все будет в порядке. Они изобьют его, он расскажет им все, что знает, а он ничего не знает. Он будет отрицать какую-либо причастность к Инкирлику. Расскажет, что был в Турции по делам, насчет архитектурного проекта для американского банка. Расскажет про Брэда Скэнлона. Они не поймут, чему же здесь верить, изобьют его до полусмерти, но он будет повторять свои признания, и после этого они будут знать еще меньше, чем вначале.