Чингиз Абдуллаев - Прайс-лист для издателя

– Да, есть. Поэтому я не хочу даже думать, как ты поступишь. Просто боюсь, – призналась София.

– Спасибо, – кивнул он ей, – и до свидания. – Он поднялся, чтобы уйти.

– Подожди! – София тоже поднялась, обняла его и прошептала: – Только по совести. Только так.

Он отошел от нее и отправился дальше. У экспозиции Боснии остановился. Халил Иззет снова сидел за столом и что-то вдохновенно писал. Когда Дронго подошел к нему, Халил поднял голову.

– А где ваш Салех? – спросил Дронго.

– Он сейчас подойдет, – улыбнулся Халил, протягивая руку. – Добрый день!

– А ваш Аржан?

– Он будет во второй половине дня.

– Значит, остались только вы вдвоем с Лейлой?

– Ну да. Вон она сидит, за тем столом.

Дронго направился к Лейле.

– Вы говорите по-турецки?

– Немного.

– А по-русски?

– Тоже немного. – Она не улыбалась, глаза у нее были печальные.

– Значит, владеете английским?

– Да, английским и итальянским.

– Я тоже знаю английский и итальянский, – улыбнулся Дронго, переходя на английский. – Можно, я задам вам несколько вопросов?

– Да. – Кажется, в ее глазах мелькнуло удивление.

– Я знаю вашу историю, Лейла, – начал Дронго. – Мне сказали, что вы раньше жили в Сребренице.

Она замерла. Замерла ее рука, пальцы, которые перестали ее слушать.

– Что вам нужно? – дрожащим голосом спросила девушка.

– Вы жили в Сребренице, – повторил Дронго, – и были там в июле девяносто пятого года, когда туда вошли отряды генерала Младича.

Она смотрела прямо перед собой, даже не глядя в его сторону, и почти неслышно проговорила:

– Да, я жила там вместе с мамой, папой и братьями.

– Солдаты вошли в город и убили всех мужчин, живущих в вашем городе, – продолжал Дронго.

– Всех, – подтвердила она, – они убили всех. Застрелили моего отца, связав ему руки, чтобы он не мешал им убивать моего старшего брата. Младший попытался убежать, но они его тоже догнали. Они убили всех троих.

– А потом они пришли к вам домой… – Ему было физически больно говорить эти слова, но он понимал, что если не сумеет сказать их сейчас, то вообще ничего и никогда не скажет.

– Пришли, – отрешенно повторила она.

– Что было дальше? Вы можете сказать, что было дальше?

Она наконец повернула голову, и он увидел ее глаза. В них была такая боль, что он даже вздрогнул.

– Они убили маму. Она просила не трогать меня, и они ее убили.

– Дальше. – Он презирал себя за боль, которую причинял этой несчастной молодой женщине.

– Потом я… не помню…. не помню… Они сделали мне очень больно. Навалились все разом, сразу четверо. А он сидел и смотрел. Молчал и смотрел.

– Кто? Их командир?

– Да.

– И вы узнали его здесь.

– Да.

– Это был Марко Табакович?

– Да.

– Как вы его узнали?

– У него был такой шрам… И он сильно хромал.

– И тогда вы решили его убить?

– Да.

– Я видел вас на записи, когда он проходил мимо вас. Вы были в темном платье. А вечером вы были уже в светлом платье. И я понял, что вы ездили в Майнц, чтобы переодеться. Достаточно было просмотреть и сравнить две записи, утреннюю и вечернюю. Вы поехали туда на такси?

– Да. – Лейла снова отвернулась от него, глядя куда-то перед собой.

– Вы взяли нож для разрезания бумаги и пошли за ним в туалет?

– Да.

– А потом вы его ударили?

– Да.

– И забрали халат уборщицы?

– Да.

– Куда вы выбросили нож?

– Я не помню.

– А где тот халат и ваше темное платье?

– Выбросила. – Она закрыла глаза и неожиданно начала сползать вниз, теряя сознание. Дронго поддержал ее, чтобы она не упала, и тут к ним подбежал Халил Иззет.

– Бедная девочка! Не понимаю, что с ней происходит. В последние дни она сама не своя.

– Нужно срочно отвезти ее в больницу, – предложил Дронго. – Немедленно, прямо сейчас.

– Я позвоню Салеху, чтобы он подошел, – достал телефон Халил Иззет.

Дронго смотрел на нежное лицо несчастной молодой женщины. В девяносто пятом ей было тринадцать лет. У нее на глазах убили мать, увели на расстрел отца и братьев, ее саму изнасиловали и бросили. Она пережила такую трагедию, которую не смог бы выдержать даже сильный мужчина. Не только выдержала, но спустя шестнадцать лет узнала командира своих обидчиков, взяла нож и пошла за ним. Орлич быстро узнал, что Лейла Азизи была той самой девочкой, которая выжила в Сребренице, и перезвонил Дронго, рассказав ему о трагедии семьи Азизи.

Через десять минут молодую женщину увезли в больницу, а Дронго вернулся в зал и остановился, не зная, куда ему дальше идти.