Иосиф Лоркиш - Невидимые бои

Она рассказала, что работает инженером в городском жилуправлении. Живет на Большой Пушкарской в трехкомнатной квартире: одну комнату занимает она, а в двух других проживают Голосницыны. Сосед ее, Анатолий Голосницын, взят в армию, а жена его, Зинаида, служит в каком-то госпитале секретарем. Пока тепло было, Доронина жила у себя в комнате, а с наступлением холодов стала ночевать на работе, на улице Герцена.

— Во-первых, отапливать комнату нечем. А потом раздражало меня поведение Зинаиды, — объяснила она, — писем от мужа не получает, а сама веселится, мужчин всегда полная квартира, веселые компании, выпивки. Вы не подумайте, я не ханжа, но ведь кругом горе такое, столько хороших людей умирает. Ох, глаза бы мои ее не видели! Как-то, в конце января, пришла я домой. В тот вечер голова у меня разболелась, приняла пирамидон, решила остаться ночевать. Слышу — по коридору ходит мужчина. Знакомые шаги. Походку Анатолия я всегда угадаю. Его шаги. Его голос. Проходит мимо комнаты, разговаривает с Зинаидой, она ему говорит: «Ее (значит, меня) дома не бывает».

На другой день, рано утром, тоже слышу шаги, но уже другого мужчины. Идет по коридору в ванную. После этого стало тихо, я незаметно выскользнула, — не хотелось встречаться с Анатолием, — не люблю я его.

— А через три дня, — продолжала Доронина, — прихожу снова, встречаюсь с Зинаидой. В квартире тихо. Впечатление такое, что никого нет. Все это меня очень смутило: когда с фронта от мужа получают хотя бы весточку — такая радость, что ее невольно хочется разделить с окружающими. А тут Анатолий как будто и сам появился. Но Зинаида молчит. Непохоже на нее. Подозрительно мне это показалось — уж не дезертир ли Анатолий? Ну я и позвонила вам. Может, неправильно сделала, а с другой стороны, все ведь может случиться в такое время.

Беседу прервала дежурная сестра.

Прощаясь с Головым, Доронина постеснялась подать ему свою исхудавшую руку, только тихо спросила:

— Мы еще увидимся?

— Обязательно, Наталья Семеновна! Вы хранить секреты умеете? — И Голов записал ей на листке свой служебный телефон.

Тем временем Воронов занялся госпиталем. Выяснилось, что из всех сотрудников госпиталя на Большой Пушкарской проживали всего трое, причем один из них — врач — погиб при обстреле, другая — старушка уборщица — умерла еще два месяца назад. Оставалась одна — та самая Зинаида Голосницына, секретарь госпиталя. Она конечно же имела доступ к бланкам. И, кроме того, ее телефон из-за служебной необходимости не был отключен.

Сообщение лейтенанта Голова о беседе с Дорониной очень заинтересовало и Морозова и Воронова. Сходились какие-то нити.

Удалось получить и кое-какие сведения о муже Голосницыной. Анатолий Федорович некогда окончил институт имени Лесгафта, потом был старшим тренером по легкой атлетике в одном из крупных спортивных обществ Ленинграда, преподавал в женской спортивной школе. За пьянство и моральное разложение был отстранен от работы, после этого устроился администратором в один из Домов культуры. В начале войны был мобилизован в Красную Армию. На этом сведения обрывались, но и это уже было кое-что…

Понемногу начала проясняться обстановка и на 6-й Советской. Семьи Николаевых там, конечно, не оказалось. Но ведь именно на 6-й Советской, если верить показаниям Щелкунова, побывал один из шпионов. И явку его необходимо во что бы то ни стало найти! Как? Волосов подумал, что 6-я Советская — не такая уж большая улица, надо просто обойти ее и поговорить с работниками домохозяйств, да и с другими людьми. Кто из фронтовиков навещал своих родных и близких в январе? Вряд ли такой факт остался незамеченным: жителей в городе оставалось не очень много.

Морозов одобрил план Волосова.

Сначала поиски проходили безуспешно. И как ни странно, но удача к Волосову пришла именно тогда, когда всего на полчаса он прекратил искать шпиона. Впрочем, и так бывает.

Началось с воя сирены.

— Граждане! Тревога! Через несколько минут начнется артиллерийский обстрел города…

Куда идти? В одном из домов Волосов заметил дверь, ведущую в полуподвальное помещение. Над дверью — табличка: «Домохозяйство». «Была не была, пересижу-ка там до отбоя, — подумал Виктор, — все равно сюда же придется возвращаться».

В большой комнате, куда еле-еле проникал слабый зимний свет, примостившись около чадившей буржуйки, рыдали две пожилые женщины. На столе лежал распечатанный конверт с воинским штампом: здесь только что получили похоронную…