Дэвид Игнатиус - Эскорт для предателя

«Шах был подлецом», — сказал однажды отец, когда ученый еще был мальчишкой. Отец ненавидел шаха, и режим Пехлеви отвечал ему тем же. Молодой человек напомнил себе об этом. Отец был свободомыслящим интеллектуалом, а в юности, возможно, даже коммунистом. Об этом никто не рассказывал, но, скорее всего, так оно и было.

Во что бы ни верил отец, он вдоволь настрадался за это. Его арестовывали дважды, второй раз — почти сразу после рождения сына, перед самой революцией. Должно быть, люди шаха думали, что он все еще представляет опасность, сломленный жизнью университетский профессор, живущий памятью о своей жене и фотографиями на кодаковской пленке. Сколь же тупы были эти громилы из САВАК, [3] САВАК — Сазман-е-Эттелаат ва Амният-е Кешвар, Национальная организация сведений и безопасности, Министерство государственной безопасности Ирана времен правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви (1957–1979). если считали опасным для себя этого совершенно безобидного человека.

Когда произошла революция, отец воспрял духом. Это было видно по его лицу на снимках многотысячной демонстрации у памятника Шахьяру, которая стала началом конца. На фотографиях глаза отца сверкали огнем мщения. Сын никогда не спрашивал его, как с ним обращались в шахской тюрьме, но можно себе представить, что там происходило. После революции рядовые басиджи относились к нему как к сыну героя, мученика борьбы с режимом шаха. Но затем отец понял истинную суть происходящего и проникся отвращением к исламской революции, хотя, конечно, никогда не высказывал этого открыто.

«Они лжецы, — повторял отец. — Устроили мусорную свалку и назвали ее райским садом». Он говорил сыну, что надо уезжать. Остаться в Германии после аспирантуры и не возвращаться. Но сын не послушал его. Ему нравилась власть, которую давало образование. Молодой человек наслаждался тем, что посвящен в тайны. Он думал, что сможет быть более ловким и сообразительным, чем его отец, и найдет себе убежище, в котором «джахилия», невежды, не доберутся до него. Но после того как ученый провел несколько лет в белоснежных комнатах Джамарана, он понял, что это невозможно.

Молодой человек закрыл альбом. Голода он не чувствовал, но понимал, что надо что-то съесть. Пошел на кухню, нашел немного риса и курицы, которые оставила ему домработница. Вот она, его жизнь, жизнь в панцире другого человека. Ученый поставил еду в недавно купленную микроволновку, и тут зазвонил телефон. Он не любил отвечать на звонки дома, опасаясь, что это может быть кто-то нежелательный, но, услышав голос звонящего после щелчка автоответчика, снял трубку.

Это был Хусейн, его двоюродный брат. Он был в отчаянии. Хусейн много лет служил в Корпусе стражей исламской революции, делал все, что ему приказывали, а теперь его вышвырнули. Его лишили достоинства; это слышалось в его голосе. «Жена уехала в гости к сестре, — сказал Хусейн. — Пошли, выберемся куда-нибудь, развлечемся. В ресторан, может, девчонок снимем». У него слегка заплетался язык, как будто он выпил, покурил опиума или принял какие-то таблетки. «Какая разница, когда тебя лишили достоинства», — ответил он. Молодой ученый ответил, что устал, было много дел в «данешгахе», университете, — так он называл свою работу. Но Хусейн не слышал его, продолжая настаивать, он почти что умолял. Сказал, что подъедет через пятнадцать минут к его дому в Юсеф-Абаде. Молодой человек согласился. Все, что угодно, только бы прекратить этот телефонный разговор, пока Хусейн не сболтнул лишнего, что, без сомнения, услышит кто-то еще.

У Хусейна в машине была бутыль с брагой. Резкий и кислый вкус, едва замаскированный апельсиновым соком. Молодой ученый сначала было отказался, но потом тоже отхлебнул глоток. Этим вечером ему хотелось забыться, убежать ничуть не меньше, чем Хусейну. Он посмотрел на своего двоюродного брата. У него было все то же жесткое, морщинистое лицо «стража революции», но взгляд стал мягче. Хусейн гнил изнутри. Ему не осталось ничего, кроме как напиваться и злиться. Скоро он совершит какую-нибудь серьезную ошибку, и тогда с ним вполне заслуженно разделаются. Хусейн не знал, как выжить в атмосфере лжи, вот в чем его главная проблема. Он истово верил в революцию, и теперь, когда его изгнали, он просто не понимал, что ему делать.

Некоторое время они разъезжали по улицам в зеленом «пежо» Хусейна. Еле проползли по Вали-Аср в плотном потоке машин. Это позволило им поглазеть на хорошеньких девушек, гуляющих по тротуарам. Девушки прекрасно знали, как выглядеть сексуально даже в платках и накидках. Они надевали туфли на высоком каблуке, чтобы ноги казались длиннее и привлекательнее, покачивали бедрами. Наверняка они смотрят «Фэшн ТВ» по нелегальному спутниковому каналу, учатся походке фотомоделей. Мальчики тоже смотрят такие передачи, глядят на девушек в купальниках и белье и мастурбируют.