Григорий Василенко - Найти и обезвредить

В январе 1945 года, почувствовав, что конец близок, Цинаридзе бежит на Запад и в Северной Италии продолжает служить в так называемом «Грузинском легионе». Но, как гласит восточная мудрость: «Сколько ни была бы длинна ночь, а рассвет неизбежен», победа, а вместе с ней и мир пришли на многострадальную европейскую землю. Как крысы с потонувшего корабля, разбежались каратели, стараясь забиться подальше и замаскироваться получше. Но гнев народа высвечивал их лучше рентгеновских лучей.

Большинство палачей уже тогда получили по заслугам, но самые изворотливые, среди которых был и Цинаридзе, ушли от возмездия. В Вене, в проверочно-фильтрационном лагере, он представляет фальшивые справки о службе в одном из итальянских партизанских соединений, однако, чувствуя, что ему не очень верят, ночью бежит вместе с одним сослуживцем снова в Италию. Здесь под вымышленной фамилией скрывается до 1949 года, затем перебирается в Канаду, где обосновывается на постоянное местожительство.

Так коротко выглядит жизнь человека, который сидит сейчас перед следователем и упорно твердит, что никакого отношения к злодею Цинаридзе он не имеет, что он — Гелдиашвили и только Гелдиашвили.

И улики — неопровержимые, максимально точные — были найдены.

Следователи разыскали архивные документы военного трибунала, относящиеся к 1941 году. Скрупулезно они просматривали каждый лист бумаги. Надо было найти дело дезертира Цинаридзе. Большую помощь оказали грузинские товарищи. Они вспомнили, что в Батуми живет человек, который в ту пору работал в органах НКВД. Разыскали этого человека. Тот в свою очередь вспомнил, что часть документов того времени вместе с дактилоскопическими картами хранится отдельно от основного архива. Нашли и их. Большая груда покрытых пылью картонных папок. В ней надо было отыскать лишь один листок бумаги — карту с отпечатками пальцев подсудимого. Это была долгая и изнурительная работа, но закончилась она удачно.

Через несколько дней в Краснодар прибыл представитель канадского посольства. Ему были представлены документы, бесспорно свидетельствующие, что Гелдиашвили — это именно тот самый Цинаридзе, для которого канадский паспорт не более чем ширма.

Канадский дипломат внимательно рассматривал представленные материалы, подлинники документов, фотографии.

— Ну, что ж, — протянул он наконец задумчиво, — может быть, это действительно все так…

— Должен добавить, — сказал прокурор, — что все, знавшие Цинаридзе лично как до войны, так и во время войны, признали в канадском гражданине Гелдиашвили именно Георгия Цинаридзе. Таким образом, по всем существующим международным и советским законам он, как военный преступник, подлежит ответственности за свою карательную деятельность. В чем она заключалась, мы сейчас вам покажем…

Дипломат был человеком, судя по всему, крепким, но и его потрясли документы о карательных акциях «Кавказской роты».

Цинаридзе судили в Краснодаре, во Дворце культуры масложиркомбината. В течение двух недель в переполненном зале шел открытый судебный процесс. Телевидение, радио, газеты давали отчеты о нем. Киногруппа агентства печати «Новости» снимала специальный фильм для показа за рубежом, главным образом в Канаде. Мир должен был знать правду о человеке, который долго и надежно пользовался покровительством определенных западных кругов.

А он сидел за барьером, высвеченный ярким светом юпитеров, скорбно сложив руки на толстом животе, и по-прежнему упорно отрицал даже самое очевидное. Весь его облик — тяжелый профиль, по-стариковски сутулая спина, по-волчьи настороженный взгляд вызывали в памяти слова Максима Горького:

«Сравнить предателя не с кем и не с чем. Я думаю, что даже тифозную вошь сравнение с предателем оскорбило бы».

Старый Даниелашвили услышал сквозь сон, как стукнула входная дверь и тут же в ответ свежий ветер закрутил в озорном порыве оконную портьеру. Сон смахнуло как рукой. Старик поспешно встал и, закрывая дверь лоджии, увидел в ее стекле, что в комнату вошел сын — стройный, загорелый. Сколько лет они собирались провести отдых вместе, и вот сейчас, будто в награду за долгое ожидание, все было как по заказу — погода, море, комфортабельная гостиница.

Шумный Сочи немного утомлял Гавриила Даниловича, но сыну нравилось все — яркое многоцветье толпы на улицах, музыка на вечерних эстрадах, красивые девушки на пляжах.