Алексей Зубов - Вне игры

С почты Ирина вернулась поздно, когда тетя Маша, расстроенная телеграммой и строптивостью племянницы, сочла за благо улечься спать. И вдруг рано утром Ирина будит ее и сообщает, что за ней приехал знакомый.

— Шо це за знакомый?

— Это не имеет значения. Мы едем в Карпаты.

Растерявшаяся тетя Маша не успела толком уразуметь, что означает сей первомайский сюрприз, — куда же ей девать пироги, украинский борщ, жареное мясо с тушеной фасолью, — как зеленая «Волга» скрылась за поворотом. Тем не менее зоркий глаз старушки успел приметить: за рулем сидел красивый мужчина с густой гривой волос и массивной челюстью — не то атлет, не то боксер. Мария Павловна не ошиблась: когда-то Глебов действительно занимался боксом. Старуха неодобрительно посмотрела вслед машине и тут же приняла решение: «Ударом на удар». Ирина вернется домой, а тетки след простыл — она поедет в центр (так здесь все называли областной центр), к родичам мужа. Погостит день-другой, да и насчет телеграммы посоветуется.

…Поначалу автопутешествие показалось очень милым. И спутник, и природа, и сервис в неприхотливых горных кафе. Сколько раз Ирина гостила у тети Маши, а только сегодня впервые попала на живописную полонину. Глебов весело исполнял роль гида: «Посмотрите направо, посмотрите налево… Этот архитектурный памятник…»

Они вкусно пообедали, и водитель рискнул, в нарушение строжайших запретов ГАИ, выпить немного сухого вина. К вечеру решили доехать до Ужгорода.

И вот уже мчится «Волга» по крутым дорогам. Мелькают задумчиво-прекрасные перелески, пологие холмы, суровые кручи Карпат. Ирина благодарна спутнику, и ей даже захотелось слегка пококетничать с ним, назло Сергею с его дурацкой телеграммой.

— Васенька, нельзя же так долго засиживаться в холостяках. Вспомните законы Ликурга. Еще в Спарте все холостые объявлялись людьми бесчестными, заглядывающими на чужих жен, за что лишались почетных должностей и выставлялись голыми на посмеяние.

В том же шутливом тоне Глебов «поклялся на крови», что исправится, только просит дать ему еще полгода вольной жизни…

Однако радость от «женской мести» быстро угасла. Ирина грустно притихла. Глебов мгновенно уловил эту перемену в настроении спутницы, но расспрашивать не стал, а ответил тем же: сдержан, немногословен, крутит баранку, не отрывая глаз от дороги. А выражение лица как у таксиста, которому абсолютно безразличен пассажир. Впрочем, теперь уже и водитель безразличен Ирине. Ее даже стало немного мучить чувство вины перед Сергеем. Она, кажется, далековато зашла, желая наказать его. В общем-то все это нехорошо получилось: она, почти невеста Сергея, едет с другом его друга, вдвоем в горы. Назло? Кому? Мысленно причислив Глебова к лику «стандартных» мужчин, любителей поразвлечься, Ирина еще более помрачнела.

И вот, извольте — совершенно неожиданный поворот: «стандартный» мужчина ведет себя так, будто ее и нет рядом.

— Вам неприятно мое общество, Вася? Почему вы вдруг стали таким хмурым?

Ироническая улыбка, взгляд исподлобья:

— Дурацкий характер… Простите за резкость, но он, кажется, под стать вашему… В праздничные дни люди должны забывать о работе, о всяких служебных нервотрепках, пить, есть, развлекаться и к чертям собачьим выкинуть из головы всякие собрания, политзанятия, хозрасчет, рентабельность. А я не могу… До чего же она, наша жизнь…

Не досказав, умолк, а потом задал совершенно неожиданный вопрос:

— Вам не приходилось бывать где-нибудь на Западе? Нет? Жаль… Я знаю, что там люди живут совсем по-другому. На первом плане дом, быт, семья, отдых, развлечения, путешествия, спорт. А работа на заднем плане. Мне вспомнились мудрые слова одного моего московского знакомого, иностранца, с которым я потом случайно встретился за рубежом: «У нас, на Западе, человек живет, чтобы наслаждаться жизнью, а не работой…»

— А вас далеко уносили ветры странствий?

— Увы, нет… Не дальше Праги. Это, конечно, не Лондон, не Париж. И все же было очень интересно. Не только потому, что я впервые оказался за границей… Это было в конце шестьдесят седьмого, начале шестьдесят восьмого…

— И что же?..

— Странный вопрос… Я мог наблюдать жизнь страны лишь как турист, и тем не менее чувствовался канун больших перемен… Все там бурлило… Заря просвещенного социализма…

— Это нечто новое… Нас такому социализму не учили.

— Вы имеете в виду семинары по диамату и истмату? Вузовский учебник?