Чингиз Абдуллаев - Пьедестал для аутсайдера

– И этого достаточно, чтобы полететь в Лондон? – спросил Эдгар.

– Добавь еще чек ее матери на такую крупную сумму, – напомнил Дронго.

– И тебе не стыдно? Ты действительно стал наемным детективом, – пошутил Эдгар.

– Почему стал, а не стали? – спросил Дронго. – Разве я не сказал, что мы полетим туда вдвоем? Мне понадобится помощник. И я не знаю лучшего напарника, чем ты, Эдгар.

– Когда вылетаем?

– У нас есть три дня в запасе, – вспомнил Дронго, – а значит, мы можем добраться до Лондона с некоторым комфортом, если сумеем достать билеты на поезд, следующий из Москвы в Берлин. Скорый поезд, в котором есть специальный вагон премиум-класса. В нем большие купе со своими санузлами, душевыми кабинами, телевизорами и двуспальными кроватями. Если выедем рано утром, то на следующий день, тоже утром, будет в Берлине, а вечером этого же дня в Лондоне.

– Каким образом?

– Система экспрессов, – пояснил Дронго, – из Берлина до Кельна идет специальный экспресс за четыре с половиной часа, затем другой экспресс за два с половиной часа довезет нас до Брюсселя, и наконец, еще за два часа мы доедем на «Евростаре» по тоннелю до Лондона. Все просто, и не нужно садиться на самолет.

– Два дня на разных поездах – это не для меня, – возразил Вейдеманис. – Я сойду с ума. Лучше полечу самолетом и встречу тебя в Лондоне.

– А еще напарник, – покачал головой Дронго, – вместо того чтобы меня поддержать, готов меня бросить. Ты ведь знаешь, как я не люблю летать. Но чтобы быть через три дня утром на вокзале Паддингтон, я должен выехать уже завтра рано утром. А поезда до Берлина из Москвы отправляются, насколько я помню, по вторникам и субботам. Значит, я все равно не успеваю. Придется лететь самолетом. Заказывай нам два билета бизнес-класса до Лондона, – согласился Дронго. – Только учти, что за нами могут следить, и поэтому в самолете мы должны сидеть в разных местах. Но такие вещи ты знаешь лучше меня, все-таки это ты у нас работал в нелегальной разведке.

– Думаешь, что за тобой могут следить?

– Обязательно будут следить. Достаточно заплатить немного фрау Штейгер – и можно получать всю информацию из первых рук. И, судя по всему, кто-то именно так и сделал. Во всяком случае, фрау Штейгер явно работает сразу на две команды, это было заметно по ее вопросам.

Вейдеманис задумчиво кивнул. Оба напарника не подозревали, что убийство в загородном доме произойдет именно в день их приезда. И ни Дронго, ни его друг Вейдеманис и даже ни многочисленные сотрудники охраны, находящиеся в доме, не смогут ничего сделать, чтобы предотвратить убийство.

Он хорошо запомнил эти два дня, девятнадцатое и двадцатое августа девяносто первого года. В первые часы после объявления о введении чрезвычайного положения казалось, что все начнет возвращаться к прежней жизни. Илья Данилович сидел за своим столом, сознавая, что больше никаких существенных изменений в его жизни не будет. А возможно, после всего происшедшего его попросят уйти и отсюда. Никто не сомневался, что генерального директора Кирюхина обязательно снимут с работы, если не арестуют. Уже громко обсуждались возможные кандидаты на эту должность, среди которых был и не сдавший своего партийного билета бывший секретарь партийной организации предприятия Самсон Михайлович Руднев.

Казалось, что все теперь невероятным образом вернется в прошлое, в период застоя. Но изменения последних лет были настолько радикальными, а энергия народных масс, искренне желающих перемен, была настолько очевидной, что уже к концу первого дня стало понятно, что опереточный переворот превращается в глупый фарс. К концу второго дня все было практически закончено. Конечно, Кирюхин даже и не думал в эти два дня появляться на своем предприятии, очевидно опасаясь возможного ареста или снятия с должности. Зато он участвовал вместе с другими бизнесменами и брокерами в изготовлении большого российского флага, который торжественно пронесли по улицам столицы.

К концу второго дня стало очевидным поражение союзной власти, все более и более уступающей российской. Бывшие союзные чиновники, люди честные и порядочные, но не обладавшие ни должной энергетикой, ни собственной волей, ни способностью к руководству страной в кризисных условиях, просто волею судеб оказались перед лицом надвигающейся катастрофы и сделали последнюю отчаянную попытку спасти страну. Победители потом обвинят их в том, что они боролись исключительно за свои посты и должности. Возможно, такие мотивы имели место, но они были слишком ничтожны по сравнению с желанием избежать той катастрофы, которая надвигалась на страну и которую эти обреченные политики видели лучше других.