Владимир Чиков - Нелегалы 1. Операция «Enormous»

…Вернувшись из Кремля на Лубянку, Берия по телефону запросил у начальника внешней разведки Павла Михайловича Фитина все материалы по урановой проблеме, которыми располагает I Управление НКВД. При этом он поинтересовался, как была получена информация из Лондона, — по заданию Центра или нет?

— По соображениям конспирации разрешите мне, Лаврентий Павлович, доложить вам об этом лично, — отозвался Фитин.

— Хорошо, я жду вас через пятнадцать минут со всеми материалами.

Фитин взял желтую папку, в которой находились особо секретные донесения разведки НКВД и ГРУ [1] Главное разведывательное управление. Генштаба РККА, проверил ее содержимое и решил еще раз пробежать глазами все документы. Начал он с телеграммы-задания, которое было с его санкции подготовлено, подписано и разослано год назад начальником научно-технической разведки Леонидом Романовичем Квасниковым в резидентуры Англии, Франции, Германии и США. До того как стать разведчиком, Квасников был аспирантом Института химического машиностроения и зарекомендовал себя перспективным научным сотрудником. Он мог бы быть крупным ученым, однако защитить диссертацию не успел — в 1938 году его мобилизовали в разведку. Работая в ней, он продолжал проявлять живейший интерес ко всем техническим открытиям, внимательно следил за научными публикациями в зарубежных журналах. В 1940 году, когда в Европе уже шла война, он заметил, что со страниц западных научно-технических изданий, как по команде, исчезли статьи ученых по урановой проблеме. Квасников решил, что исследования по урану засекретили по военным соображениям. Исходя из этого, он предложил руководству разведки срочно направить в ряд стран указания о выявлении научных центров, в которых ведутся работы по урану. В резидентуры США, Франции, Англии и Германии были незамедлительно посланы шифровки. В них, в частности, говорилось: «…просим выявить научные центры, где велись и могут вестись исследования по урану, и обеспечить получение оттуда информации о практических работах…»

В той же желтой папке находились еще два важных и неопровержимых документа, свидетельствовавших об исследованиях на Западе, связанных с созданием атомной бомбы. Один был представлен в НКВД военной разведкой Генштаба в виде копии радиограммы, присланной руководителем разведгруппы в Швейцарии Шандором Радо и сообщавшей о том, что в Германии давно и активно ведутся ядерные исследования, что возглавляются они известными немецкими учеными Отто Ганом и Вернером Гейзенбергом. Другим документом являлась справка, составленная на основе шифротелеграммы, поступившей из Лондона.

Когда Берия ознакомился с первым документом папки — шифровкой, подписанной Квасниковым, — то сердито вскинул взгляд на Фитина и с плохо скрываемой злостью изрек:

— Тоже мне… нашелся ясновидящий на мою голову… Бумагомарака несчастный… А почему вы позволяете ему подписывать такие документы?! Был бы он вашим замом — другое дело!..

Фитин промолчал: он понял реакцию наркома на фамилию начальника НТР. [2] Научно-техническая разведка. Дело в том, что Квасников сам рассказывал ему, почему он находится под подозрением у злопамятного Берии. Произошло это в 1940 году, когда коричневая чума фашизма расползлась по всей Европе. Массы людей, спасаясь от гитлеровцев, устремились в другие страны, в том числе в СССР. Для урегулирования вопроса о беженцах в Москве была создана советско-германская Контрольнопропускная комиссия. В нее входили представители многих наркоматов, от НКВД — только Квасников. В выданном ему НКИДом СССР удостоверении указывалось: «…пользуется правом неприкосновенности при многократном переходе советско-германской границы и всеми прочими дипломатическими преимуществами при обмене беженцев в специально предназначенных для этого пунктах». Чаще всего Квасникова направляли в захваченную немцами Польшу, где жило много советских граждан. Однажды к нему обратился неизвестный, который тоже оформлялся на выезд в СССР, и сообщил, что с ним хотел бы встретиться представитель грузинского каталикоса Георгий Перадзе. Квасников, заинтригованный этим предложением как разведчик, дал согласие. Неизвестный назвал дату, время и место встречи. Однако встретиться в назначенный день оказалось не так-то просто: машину Квасникова постоянно сопровождало гестапо, и ему пришлось попросить не посвященного в его планы водителя оторваться от сопровождавшего их «хорха». Когда гестапо на какое-то время потеряло их из виду, водитель высадил Квасникова на многолюдной остановке.