К деньгам быстро привыкли, втянулись, и когда в один прекрасный день 700 тысяч развеялись дымом, решили срочно что-нибудь предпринять. Вот тут и вспомнили о поездке на машине…
По существу, сложилась шайка, которая воровала автомобили и сбывала краденое. Несколько раз их чуть-чуть не поймали. Приходилось выкручиваться, подделывать документы. Так Анатолий Прохоров стал Константином Соболевским, потом Николаем Ершовским, потом Анатолием Правиковым, Анатолием Ершовым.
Машины угоняли иногда далеко, одну продали в Нанси, пили до полного оцепенения. Кугель стрелял в воздух из парабеллума, Прохоров зверел, кричал Зайцеву: «Ты знаешь, кто я? Я личный шофер генерала Власова! У меня архив в Париже. За такой архив НКВД 25 лет сунуть может! А ты кто? Мусор, шпана!»
Процесс падения этого человека удивляет своей стремительностью. Московский школьник — солдат, который сдался в плен на третий день войны, — послушник, который предал своего «спасителя», — доносчик гестапо — бродяга — вор. И все это — за четыре года. Трудно сказать, как долго продолжалась бы эта безумная и грязная жизнь и куда она завела бы нашего «героя», если бы в ту пору не возникли репатриационные комиссии и советскому военнопленному Анатолию Прохорову не было бы предложено явиться в лагерь Борегар под Парижем, специально предназначенный для репатриации граждан СССР, заброшенных войной во Францию.
В лагере Прохорову не понравилось. Его раздражали худые, измученные лица этих несчастных людей, большинство из которых были привезены сюда немцами на работу, познали весь ужас голода, концлагерей и рабского, отупляющего труда. Они готовы были идти на Родину пешком, босыми, мечтали только о своем доме, ждали дня отправки, как великого праздника. Они говорили по-русски, но Анатолий не понимал их. Это были люди абсолютно для него чужие.
Ночью он потихоньку ушел в Париж. Через несколько дней его снова вернули в лагерь. Французам надоело возиться с бродягой, и они просили отправить его как можно скорее. Второй раз он убежал на стоянке в Меце, выломав в полу вагона доски. В тот же день украл «ситроен» и поехал в Париж. Как жить дальше, он не знал. Ведь к двадцати трем годам своей жизни он ничего не умел делать. Умел только воровать автомобили.
Его поймали в самом центре Парижа, на острове Сите. Он мог бы убежать и наверняка убежал бы, если бы не позабыл в самый решительный момент, что мост за Нотр-Дам взорван.
Осудили на год тюрьмы. Теперь у Анатолия было время подумать о будущем. Год, конечно, можно отсидеть. А потом? Борятинский натрепался и удрал. Все мечты о работе с американцами рухнули. Да и зачем, честно говоря, он нужен американцам? Что он знает, умеет? Ну, допустим, он знает белую эмиграцию. Чхали они на всю эту шушеру. Может, вернуться в Россию? Кто знает, что он сдался в плен? Никто. Столяров один мог быть свидетелем, но Столяров убит. И про владыку Сергия можно будет не рассказывать. Угнали во Францию, вот и вся музыка. Фишер, Райхль? Где их искать? Да и кто их знает в России? Есть, правда, кое-какие фотографии, бумаги из гестапо, но они в надежном месте, у Елены Александровны на улице Дарю. Да и чего проще замести следы: ведь у него документы сейчас на Ершова! А от репатриации уклонялся Прохоров! Знать он не знает никакого Прохорова!
Заявление в Советское посольство в Париже было написано тонко, со слезой:
«Оклеветан, невинно осужден, мечтаю вернуться на Родину…»
В посольстве добились освобождения гражданина Ершова. 17 марта 1946 года Ершов Анатолий Яковлевич прибыл в город Бранденбург, в проверочно-фильтрационный лагерь.
— Расскажите о себе, — попросил следователь.
Анатолий сглотнул слюну и начал:
— Моя фамилия Ершов (на самом деле — Прохоров). Родился в Вильнюсе (на самом деле — в Мценске), отец — кустарь-сапожник (служащий), умер в 1937 году (в 1939 году). Окончил 5 классов (10 классов). Во время оккупации был вывезен в Мюнхен (под Берлин), бежал (не думал никуда бежать), был пойман и направлен на работу в фирму «Моль и Дитрих» (в легион Шпеера). В феврале 1944 года бежал и попал в партизанский отряд капитана Жако (стал доносчиком гестапо). После освобождения Франции союзниками служил рабочим в транспортной конторе 7-й американской армии (кутил в парижских кабаках и воровал автомобили). Предлагали уехать в Америку, но хотел вернуться на Родину (дважды уклонялся от репатриации в Советский Союз).
Самородок лжи. Отказался от своей фамилии, похоронил на два года раньше отца, скрыл, что сдался в плен, что угодничал у Сергия — предателя Родины, что носил чужие погоны и работал на гестапо. Сжег, казалось бы, все мосты, затоптал все следы, без малого четверть века жизни своей перечеркнул. Зачем? Страх заставил. Опять страх. Вечно рядом, И как глубоко ни закапывал он правду, все казалось, что-то его выдает…
Читать дальше