Александр Тараданкин - Второй раунд

Закончив дела в редакции, Александр Михайлович провел остаток дня в борьбе с самим собой, пытаясь прогнать воспоминание о встрече в Сокольниках. А ночью долго не мог уснуть, поднимался, курил и, наконец, решил утром все рассказать о встрече Фомину. Может быть, он ошибается, и Фомин далее посмеется над ним, но сообщить о встрече он обязан, иначе не обретет покоя.

Полковник Фомин, войдя в кабинет, по обыкновению распахнул окно. Город давно проснулся. Его разноголосый шум сюда почти не долетал. Он скорее угадывался по движению бесконечной вереницы машин и пешеходов на большой столичной магистрали. Особняк стоял в глубине двора за стволами вековых, разлапистых деревьев.

С тех пор как руководство стало требовать, чтобы сотрудники не засиживались на службе, если на то не было особых причин, он приезжал в управление задолго до начала занятий. В эти утренние часы он не спеша многое успевал сделать и многое как следует обдумать. Дела захватывали его целиком, он не замечал дня. Иной раз он ворчал на жизнь, но тут же ловил себя на мысли, что работой своей дорожит и гордится. И был доволен тем, что сын его избрал то же дело.

Фомин разложил на столе свежие газеты, журналы. Глаза скользили по заголовкам. Крупным шрифтом редакции выделяли статьи, которые считали наиболее важными, наиболее интересными или даже сенсационными.

«Правда» сообщала о скоростных плавках череповецких металлургов, о ходе социалистического соревнования машиностроителей и пуске нового участка Каракумского канала. На полях страны зреет хороший урожай. «Березка» путешествует по Южной Америке. В Москве выступает чехословацкая эстрада. Открылась международная выставка в Сокольниках.

Обширной была международная информация. И почти во всех газетах мелькало слово «инфляция». Корреспонденты из многих капиталистических стран сообщали о валютной лихорадке, продолжающемся падении курса доллара, экономической депрессии, растущей безработице. Печатались высказывания общественных и политических деятелей о созыве общеевропейского совещания по проблемам безопасности и сотрудничества. Прогрессивная общественность Федеративной Республики Германии выступала в поддержку правительства, требуя скорейшей ратификации договоров с Советским Союзом и Польшей. А Франц-Иозеф Штраус, предводитель ХСС и председатель ХДС Рейнер Барцель вели оголтелую кампанию против «восточных договоров», открыто высказывая свои претензии на восточные земли и пересмотр существующих границ. Они, эти лидеры правых партий, как бы подхватили лозунги недавнего «фюрера» неофашистской НДП Адольфа фон Таддена, провалившегося с реваншистскими планами и бесславно сошедшего с политических подмостков. Впрочем, неофашисты продолжали существовать и действовать.

Фомин от души посмеялся, читая помещенный в «Правде» фельетон по поводу того, что газета западногерманского короля прессы Акселя Шпрингера «Ди вельт», заплатив двести пятьдесят тысяч марок, купила право печатать выходящую в издательстве «Фон Хазе унд Келер» книгу «Мемуаров Гелена». В западной прессе поднялась, мол, шумиха главным образом потому, что в мемуарах содержалось нечто «новое» о судьбе Мартина Бормана, ближайшего помощника Гитлера. После войны много писалось о том, что Борман бежал в Латинскую Америку, сделал пластическую операцию, совершенно изменившую его внешность, и живет там до сих пор.

И вот, в «мемуарах» Гелена, по словам американского агентства Ассошиэйтед Пресс, пишется, что Борман-де бежал к русским, когда советские войска окружили бункер Гитлера в последние дни войны, и «получил убежище в Советском Союзе, что он был русским шпионом и умер в СССР».

«Кому потребовалась очередная фальшивка? — думал Фомин. — Не иначе она была состряпана в одной из диверсионно-пропагандистских служб западногерманской реакции. Состряпана до того нелепо, что даже газета «Нью-Йорк таймс» с определенностью заявляла: «Издание этих мемуаров несомненно будут приветствовать враги восточной политики Западной Германии Вилли Брандта — политики улучшения отношений с Советским блоком».

Да, из кожи лезет вон, ни с чем не считается Шпрингер, лишь бы подпустить яду в души людей и прежде всего соотечественников, в большинстве своем поддерживающих политику мира и сотрудничества со странами социализма.

Фомин в свое время интересовался биографией этого оголтелого врага Советской страны. Шпрингер сотрудничал в гитлеровском информационном агентстве и был связан с молодым Геленом. После войны Шпрингер пошел в услужение к английским и американским оккупационным властям, а Гелен, как известно, тесно сотрудничал с американцами и стал хозяином Пуллаха под Мюнхеном. Знаменитого Пуллаха.