Александр Авдеенко - Граница не знает покоя

Плачущий от счастья освобожденный чех Богумил Капка, несмотря на артиллерийский обстрел, носился по улицам города, целовал бойцов и командиров сводного отряда, показывал им кровавые рубцы от гестаповских пыток на своей спине. Пулеметчик из Интернациональной бригады, сражавшийся в Испании под Брунете, Белетрите, в горах Арагонии, на берегах Линареса, Капка требовал, чтобы и ему немедленно дали пулемет и подпустили к набережной, где ужо занимали свои старые посты по охране государственной границы Советского Союза воины в зеленых фуражках.

— Ладно, браток! Успокойся и отдохни немного. Мы пока сами за тебя фашистов побьем! — успокаивал этого исхудалого, избитого и дрожащего от счастья чеха старшина Федотов. — Иди, покормись, да отдохни малость. А то какой с тебя сейчас вояка?

Старшина Федотов привел Богумила Капку и одну знакомую ему семью, жившую в доме на площади, «На браме». Там чеху дали помыться, сменили его тюремную одежду на обычный гражданский костюм и стали готовить обед. Немного успокоившись, Капка попросил разрешения удалиться на полчаса, пока поспеет пища.

Он вернулся, нагруженный бутылками. Где ему удалось добыть их, так никто и не узнал.

После двух бокалов вина, когда в кругу этой маленькой семьи были провозглашены тосты за Красную Армию, Богумил Капка долго рассказывал гостеприимным перемышлянам о том, как он дрался с фашистами еще в Испании. Потом, слегка опьянев, он пел песни Интернациональной бригады. Сперва он спел чешскую песню «Свет патши нам», потом — марш польского батальона имени Домбровского «Напшуд, одважни до мэты, вшисци як едэн за бронь» и по-русски — «Песню о Наркоме Ворошилове», Песни эти пела вся Интернациональная бригада там, в далекой Испании. Видно было — счастье нежданной свободы распирало его. После долгих и мучительных странствий, очутившись среди родных людей, он хотел высказать им все, что было передумано им в тюрьме гестапо, и, не владея достаточным запасом слов для выражения своих сокровенных чувств, обращался к песням.

Большинство пограничников по приказу старшего лейтенанта Паливоды заняли вновь позиции на Сане. Бойцы отрывали дополнительные окопы, восстанавливали разбитые вражескими снарядами проволочные заграждения.

На площади Рынок, у памятника Мицкевичу поздним вечером 23 июня пограничники с помощью населения похоронили с воинскими почестями героев первых боев за город и павших участников первого контрудара Великой Отечественной войны.

Как только темнота опустилась на холмы Перемышля, мобилизовали весь городской транспорт и принялись вывозить из города женщин и детей. Отправили в тыл целиком все детские дома, продовольственные склады, архивы учреждений.

Свой штаб Паливода расположил в доме районной милиции, но уже утром 24 июня артиллерия гитлеровцев нащупала этот дом, и его пришлось оставить. Перекочевали со штабом в здание типографии. Стены этого старинного здания могли выдержать даже прямые попадания снарядов.

Тем временем штаб пограничной роты, которой командовал лейтенант Потарыкин, расположился в конторе городского жилищного управления, напротив школы имени Мицкевича. Отделения и группы пограничников располагались в соседних домах.

Лейтенант Потарыкин узнал, что в ДОТ'е, расположенном у железнодорожного моста, по-прежнему остаются четыре пограничника, посланные туда в первые минуты войны Бакаевым. Во время отхода пограничников гарнизон ДОТ'а, вернее четыре храбреца, засевших в нем, оказался огромной помехой для гитлеровцев, когда они наступали и затем, огрызаясь, откатывались через Сан. Всю ночь бойцы этого ДОТ'а отражали наступление врагов, а затем, в часы контрудара, косили отступающих гитлеровцев. Ранним утром 23 июня, еще до того, как начался контрудар, немецкий капитан подполз к амбразурам ДОТ'а и предлагал его гарнизону сдаться, но в ответ на столь лестное предложение получил очередь из пулемета.

Пробираться к этому отдаленному ДОТ'у было очень опасно — все подступы к нему простреливались из Засанья, но тем не менее, используя темноту, лейтенант Потарыкин через своих посланцев связался с маленьким гарнизоном этой комсомольской крепости, снабдил ее защитников боеприпасами и питанием. Но до сих пор остались неизвестны фамилии героев — защитников ДОТ'а, которые еще долго и после второго отхода пограничников продолжали вести огонь по гитлеровцам. Сколько дней они вели сопротивление? Погибли ли с оружием в руках или замучены в фашистской неволе? Все эти вопросы предстоит еще изучить нашим историкам. Одно известно точно — все четверо были комсомольцами.