Джейк Саймонс - С чистого листа

По дороге он стал целовать ее, чему она нисколько не противилась, а потом начал мять ее грудь, прижиматься к ее бедру, вдыхать ее запах. Она не проронила ни звука, принимая все, не побуждая ни к чему, даже когда он вдавил большой палец ей в промежность. Юзи перестало волновать, где он, что делает и с кем. Есть только он, такси и девочка; никто его не видит и не слышит.

К тому времени, когда они приехали к ней домой, на горизонте начала проклевываться длинная, жирная от влаги серая полоска рассвета. Юзи заплатил водителю и пошел следом за Мэри к дверям. Он не знал, где они находятся, не обращал внимания, он был пьяным, безрассудным. Мэри никак не могла попасть ключом в скважину.

— У меня куриная слепота, — проговорила она, — извини.

«Необычная фраза», — подумал Юзи. Странно, но она его чем-то тронула. Войдя, они быстро миновали катакомбы коридоров. Мэри шикала на него; он держал руку на ее бедре и не думал ее убирать. Вторая рука бессознательно тянулась к отсутствующему револьверу.

Мэри привела его в квартиру-студию, невероятно аккуратную, слегка пахнущую пластиком, как магазин игрушек. Она предложила ему выпить, но он рывком поставил ее на колени и прижал к паху ее лицо. У него было чувство, будто из его мозга вылетел рой насекомых. Закинув голову, он судорожно вздохнул. Девушка молчала, просто стояла на коленях, уткнувшись ему в пах, и не шевелилась. Телефон по-прежнему был у нее в руке. Юзи стянул рубашку и неуклюже повалился на пол, потянув на себя Мэри. Кровать казалась такой опрятной, что он не мог до нее дотронуться. От ковра не исходило никакого неприятного запаха. Он пах синтетикой. Юзи перекатился на живот, прижав девушку своим телом. Ему хотелось, чтобы она стонала, издавала какие-то звуки, реагировала на него. Но нет; она просто принимала все, что бы он ни делал, и это его безумно возбуждало. Мэри скользнула рукой по его плечу и не вздрогнула, нащупав на мышце кисту. Юзи содрал с себя джинсы, но кончил, не успев оседлать ее, и они остались лежать на полу бок о бок, перепачканные белым. Какое-то время тишину нарушали только первые вздохи зарождавшегося дня.

Юзи вспомнилось одно сражение из Ливанской кампании. Его отряд шел в контрнаступление. Пока они приближались к врагу, Юзи чувствовал себя невероятно сильным, он был частью единого мощного целого, состоящего из авиации, артиллерии, танков и хорошо организованных отрядов пехоты. Непобедимого целого. Вместе они ринулись в атаку, паля как сумасшедшие, подавляя врагов, сводя их к редкой вспышке пулеметного огня с одной стороны, кучке редких силуэтов с другой, одинокому грузовику, пытающемуся повернуть обратно. Но потом — внезапно — в какой-то неуловимый момент роли переменились. Юзи огляделся по сторонам и понял, что он один. Ни товарищей, ни самолетов; артиллерия ухала где-то вдалеке. А вокруг были враги. Пулеметный огонь стал массированным, и, словно из ниоткуда, один за другим появлялись бойцы с гранатометами. Юзи испугался за свою жизнь. Он побежал назад, отстреливаясь, пригибаясь к земле, чтобы защитить голову, глаза, подбородок, а пули со свистом пролетали мимо, вспахивали землю у него под ногами. Ни товарищей, ни прикрытия, ни защиты. Так он чувствовал себя сейчас, с девушкой, которой не знал, в какой-то неизвестной лондонской квартире.

— Пойдем в кровать, — тихо проговорила она.

— Мне и здесь хорошо.

Юзи посмотрел на нее, на эту женщину из другого мира, на этого незнакомого человека. Ее груди расплылись, треугольник лобковых волос чернел рядом с его ногой. Ему стало любопытно, где ее родители, есть ли у нее братья и сестры, а еще — чем закончится ее жизнь. Ее прямые накладные ресницы торчали во все стороны, она выглядела нелепо. Ее ладонь прикрывала ему живот. Так она и уснула.

Когда ее дыхание стало глубоким и шумным, Юзи беззвучно поднялся на ноги. Он пошел в ванную и вымылся в окружении незнакомых туалетных принадлежностей, испещренных венгерскими надписями. Запах магазина игрушек чувствовался здесь еще сильнее, возможно, он шел от шампуня или чего-то в этом роде. Юзи долго смотрел на себя в зеркало, изучал седеющие виски, морщины, оставшиеся ему на память о тревогах и потерях, и колючие разводы щетины на щеках и на шее. Ощупал кисту на плече. Снаружи проезжали машины. Казалось, Израиль в миллионе миль отсюда. Желудок жгло и давило, во рту пересохло. Юзи проскользнул обратно в комнату. Девушка перевернулась на живот и обняла себя руками, как ребенок. Должно быть, она порядком напилась, если уснула вот так. Она лежала перед дверью. Юзи подумал было перенести ее на кровать, но побоялся разбудить. Он собрал по комнате свои потные вещи, оделся и тихонько приоткрыл дверь; девушка вздохнула и перевернулась на спину. Но не проснулась. Юзи поцеловал ее с необъяснимой нежностью. Потом выскользнул за дверь, преодолел катакомбы и очутился на улице.