Эдвард Айронс - Задание — Будапешт

— Не знаю…

— Ну какая-то причина должна быть!

— Наверное, потому что я дура и никак не могу ни в чем разобраться.

— В чем разобраться?

— И в тебе тоже! Я люблю тебя, дорогой мой…

Дарелл не смог ничего ответить на эти слова. Илона повернулась к нему лицом. Ее черные волосы слегка переливались в сумрачном ночном свете. Затем она, едва коснувшись его руки, улыбнулась и тихо произнесла:

— Боюсь, я заключила с тобой неважную сделку… Ты теперь недоволен мной, не так ли?

— Вовсе нет, но…

— Тебе не нужно ни в чем оправдываться передо мной. Все хорошо… Я знаю, что ты меня не любишь. Но это совсем не главная причина моей растерянности. Я для себя до сих пор не могу решить, правильно ли я поступаю, уходя отсюда с вами…

— Но ты же не можешь оставаться в Венгрии!

— И все же я хочу этою. Я чувствую себя трусом, размазней, которая бежит в страхе отсюда со всех ног.

— Но ты не трус! Зачем об этом думать?

Взглянув на него своими серьезными, печальными глазами, Илона спросила:

— Ответь мне, только честно. У тебя никогда не возникает сомнений, что ты, быть может, поступаешь неверно, делаешь ход в ошибочном направлении?

— Я стараюсь об этом не задумываться.

— Очень хорошо! Я тоже попытаюсь не задумываться.

В автобусе стало еще холоднее. Видимо, плохо работал обогреватель салона. Все сидели неподвижно и в напряжении. Дарелл по очереди переговорил с доктором Теджи и Марией. Затем он вернулся на заднее сиденье к Макфи. На коленях тот держал русский автомат.

— Нам слишком долго везет, — начал Макфи. — У меня предчувствие, что очень скоро нас ждут неприятности.

— Чем дальше нам удастся их оттянуть, тем ближе мы будем к границе.

— Ты, Сэм, действительно веришь, что нам это удастся?

Дарелл в полной мере ощущал на себе груз ответственности за жизнь людей, находящихся в этом автобусе. Немного подумав, он ответил:

— Мы изо всех сил постараемся.

— Мы не должны допустить, чтобы схватили хоть кого-то из них, если это произойдет, его заставят рассказать обо всех!

— Я знаю…

Дарелл искоса взглянул в лицо Макфи, едва различимое в темноте салона. Мысль его была вполне понятной. Либо им суждено выбраться на свободу всем вместе, либо всем погибнуть. Либо… пожертвовать кем-нибудь ради спасения остальных.

— Ты понимаешь меня, Сэм?

Дарелл непроизвольно перевел взгляд на автомат у Макфи на коленях. Макфи занял такую позицию, которая позволяла держать под приделом всех впереди сидящих. Затем он посмотрел в сторону Илоны.

— Дик, давай не будем лезть на рожон.

— Я просто хочу, чтобы ты, Сэм, знал, на что ты должен будешь пойти. В таком случае ты возьмешь на себя Илону…

— Я не смогу ее убить. Это невозможно!

— Тебе придется это сделать, если нас схватят. Или это сделаю я, — негромко, но решительно произнес Макфи. В этой своей простоте его слова казались еще более страшными. Затем он добавил: — Кажется, Сэм, она в тебя влюблена?

— Знаю. Она мне сама сказала.

— Ну и как ты к этому?

— Никак! Ты сам накликаешь беду… — И как бы пытаясь сменить тему, сказал: — Мы уже находимся на пол-пути к границе.

— Полпути — еще не весь путь! — ответил ему Макфи. — А сейчас вернись к ней!

Прошел целый час. Каждый из них сидел, скованный страхом надвигающейся беды. Янош хотел было сменить за рулем Матиаса, но тот категорически отказался. Дорога, по которой они теперь ехали, напоминала грязную, промерзшую просеку. И громоздкий автобус надрывно ревел, пробираясь по ней через заросшие лесом участки. Где-то далеко на юге в черное небо взмыла яркая сигнальная ракета. Будапешт был уже далеко позади. Дарелл подумал, что если бы они ехали по шоссе, то уже давно достигли бы границы. Но та дорога напичкана контрольными постами, каждый из которых мог оказаться для них смертельной ловушкой. Полагаться же на везение и дальше уже не приходилось. Можно было надеяться только на то, что Матиас хорошо знает эту дорогу и сумеет вывезти их куда нужно. Если же они заблудятся и потеряют драгоценное время в поисках дороги, то с полной уверенностью можно сказать, что днем границы им не перейти.

Через какое-то время Матиас махнул ему рукой. Дарелл, пройдя по проходу, сел на сиденье за его спиной. Спокойным и рассудительным тоном Матиас произнес:

— Это все, насколько я мог протянуть вне главного шоссе. Через три мили с небольшим мы вновь свернем на него и двинемся в западном направлении. Другого пути у нас не остается. Понимаешь? Чуть дальше на шоссе должен быть контрольно-пропускной пункт. Там будут из АВО. Этот пункт будет для нас самым серьезным барьером.