Колин Форбс - Вождь и призрак

— Вы можете сесть рядом со мной в кабину, — предложил немец.

Немного проехав вниз по шоссе, они нашли место для разворота и двинулись обратно, преодолевая долгий подъем до Бергхофа. «Дворники» елозили по лобовому стеклу, очищая его от налипающего снега. Линдсей сидел, уставившись прямо перед собой, и не глядел на Кранца. Он был заинтригован.

Вольфшанце… Волчье Логово… Линдсей никогда не слышал о нем и мог поручиться, что название незнакомо высшему командованию союзников или разведывательным службам. Местоположение ставки фюрера, нервного центра военных операций, было для всех тайной за семью печатями.

При подъезде к Бергхофу находились контрольно-пропускные пункты; при виде грузовика шлагбаум сразу подняли… Да, у них тут с безопасностью не ахти…

— И почему, — подумалось Линдсею, — люди склонны считать врагов суперменами, а своих соотечественников — дебилами?

Он снял перчатки и подул на руки.

Краем глаза Линдсей заметил, что Кранц глядит на безымянный палец его руки, где красовалось кольцо со свастикой. Линдсей сказал себе, что настал психологически оправданный момент, пора заставить Кранца принять очередное решение, чтобы враги еще какое-то время не узнали кто он такой.

— Когда мы доедем, выделите мне приличную комнату, где бы я мог переодеться и приготовиться к встрече с фюрером. И чтобы там был сейф! Мне нужно положить туда секретные документы…

— Но фюрер в Вольфшанце, — возразил Кранц.

Линдсей мысленно чертыхнулся, заметив, что Кранц повернул голову, и в его тоне промелькнула настороженность. Да, это промах… теперь любое необдуманное слово может его выдать…

Линдсей ответил моментально, по-прежнему глядя прямо перед собой:

— Кранц! Соблюдайте осторожность… ведь с нами водитель… Надеюсь, вы не упустили из виду этот маленький пустячок?

— Не понимаю…

Настороженность сменилась растерянностью, и Линдсей опять почувствовал себя на коне. Он понизил голос и, не поворачиваясь к Кранцу, сурово прошептал:

— Его ОЖИДАЮТ… Вы же знаете, он никогда не предупреждает о своих намерениях… чтобы избежать покушения. Честное слово, Кранц, мне страшно представить его реакцию, если я поведаю ему о нашем разговоре…

— Вы можете во всем на меня рассчитывать.

Однако Линдсей не сдавался.

— Вы сейчас между дьяволом и Господом Богом, в которого никто из нас не верит. Вас ждет или Россия, или повышение по службе. Не забудьте, что мне нужна отдельная комната. Коменданту о моем приезде ни слова! И желательно, чтобы и вы со мной не болтали, пока я не отдохну.

За окном красовались знаменитые бескрайние просторы, столь поражавшие воображение людей, которые до войны посещали Бергхоф. В самом Бергхофе будет, конечно, крайне опасно… Но там хотя бы будет ТЕПЛО!.. Он промерз до костей, его измотали полет, бессонная ночь, а главное — что греха таить — ужасное нервное напряжение, в котором он пребывал с момента приземления на вражеской территории.

Осмотрев как следует дверную притолоку, Линдсей тихонько отворил дверь своей комнаты, находившейся во внутренних покоях здания. Похоже, сигнализации нет… Линдсей выглянул в коридор. Часовых тоже не было. Своим напором он напугал Кранца, и тот не стал принимать никаких мер.

Понятно, что долго так продолжаться не может, а значит, ему нужно поскорее изучить план здания, пока немцы не выяснили, кто он такой. Прикрыв за собой дверь, Линдсей, крадучись, пошел по натертому до блеска паркету. В конце коридора была лестница на первый этаж. Линдсей немного подождал.

Вокруг вроде бы ни души… вопреки всем его предположениям! Однако затем Линдсей услышал приглушенный голос… очень знакомый голос! Линдсей медленно двинулся вниз по лестнице, устланной ковровой дорожкой. Тяжелая деревянная дверь в холле была закрыта… но не совсем! Голос раздавался из-за двери.

Вблизи слова слышались более отчетливо, и озадаченный Линдсей опять замер. Кранц совершенно определенно заявил, что фюрер в Вольфшанце, и англичанин не сомневался в его искренности. Но тогда кто — КТО, скажите на милость? — разглагольствовал там, за дверью?!

В холле тоже оказалось пусто, тяжелая дверь была открыта всего на несколько дюймов… словно кто-то позабыл затворить ее поплотнее. Линдсей уже не сомневался, чей это голос. Лишь один человек в мире умел так напыщенно говорить по-немецки и метать такие громы и молнии… Линдсей осторожно дотронулся до ручки и очень медленно приоткрыл дверь еще на несколько дюймов. Зрелище его потрясло, он просто окаменел. Большие зеркала были расставлены по кругу. А внутри зеркального кольца стоял и жестикулировал Адольф Гитлер. Челка упала ему на лоб. Он репетировал речь и смотрелся в зеркала…