Юрий Горюнов - Кольца Анаконды

Этим же вечером, высокий худощавый мужчина, вышел из машины и направился к подъезду дома. Когда он переходил тротуар, на него налетел прохожий, который так торопился, что не успел увернуться и задел его плечом, отчего худощавый чуть не выронил кейс, что нес в руке.

— Осторожнее!

Толкнувший обернулся. Длинные волосы почти до плеч, очки, кепка не позволяли увидеть его лица, да и вообще понять какого он возраста. Улица была хорошо освещена, хоть небо было уже темным.

— Извините, — произнес он мягким баритоном, — я очень тороплюсь. — А затем добавил шепотом: — Прекратите деятельность, началась охота. Не волнуйтесь.

И снова громко продолжил: — Извините, — и, повернувшись, быстро стал удаляться.

Высокий, посмотрел ему вслед, и ничего не ответив, да и кому спине, пошел к дому.

Пройдя до конца улицы, длинноволосый свернул направо и, пройдя еще до одного перекрестка, свернул еще раз направо и подошел к машине. Сев на место водителя — отъехал. По пути снял очки, кепку и парик, положив все в пакет, а затем это выбросил в ближайший мусорный бак. Покружив по улицам и не обнаружив слежки, поехал из этого района, но уже в качестве Жана Марше. Кому я мог поручить предупредить агента? Только себе.

Декабрь выдался промозглым. Минусовая температура сменялась плюсовой, и это непостоянство вносило свою лепту в настроение. Наши отношения с Ритой, как-то стали ровнее, спокойнее. Причину никто не искал. Зачем? Это устраивало обоих. Она знала, что я убежденный холостяк, а я знал, во всяком случае пока, что она тоже не ищет иных отношений. Они не намекала на что-то более серьезное. Может быть, ей действительно этого было не надо; материально она была обеспечена, у нее была дочь, а мужчину для встреч при ее внешности она могла найти без труда, но видимо не очень и стремилась. Абы кто ей не нужен, а долгосрочные отношения это сложно, особенно если мужчина женат. Я в этом случае был очень подходящий вариант. Мы не ссорились, потому, как не было у нас ничего общего в семейном плане, и если я был занят, то она это понимала. Дело превыше всего. В будни мы встречались редко, в воскресенье тоже — она проводила время с дочерью, оставались пятница или суббота.

В один из вечеров пятницы мы сидели во французском ресторане «Baltazar» на 80 Sprig Streer, что в районе Сохо на Манхэттене. Ресторан был популярным и столик я заказал заранее, чтобы не краснеть перед дамой. Здесь подавали отличные морепродукты, шампанское, а заведение отличалось дружеской атмосферой и качественной едой, постоянным потоком в некотором роде порядочных людей. Народу в зале было уже много — рабочий день закончился, а потому было шумно и радостные лица, встречающихся здесь людей, создавали свою атмосферу. В конце зала висело большое зеркало, которое отражало палитру лиц. Квадратные столбы, наполовину бежевые, как и стены, а наполовину темные с орнаментов в виде прямоугольника, подпирали потолок, разделяя ряды столиков, между которыми сновали официанты в больших белых передниках. Я заказал луковый суп (Onion Soup Gratinee), также с ассорти из морепродуктов (Plateau de Fruits de Mer) с моллюсками, краб под майонезом и лобстер.

Время было такое, что я задумывался над началом операции, которая должна идти. Все кто задействован, но их время еще не наступило, вели себя тихо, агент лег на дно, но информация должна была уходить, и это делал другой агент-нелегал, который имел косвенный доступ. Это был Олби. Я его лично не видел, но надо было как-то познакомиться, где он бывает, я знал, потому и думал, как посмотреть на его действия.

Так вот мы сидели в кафе.

— Что-то не торопятся нас обслуживать? — заметила Рита.

— Мы сидим всего несколько минут. А вообще здесь мало кого интересует, что тебе нравиться. Народу и так хватает, как и в Париже. Сначала ждешь, когда примут заказ, а потом когда принесут счет.

— Улыбнись! — попросила Рита.

— Грустный сижу?

— Скорее задумчивый. По дому скучаешь? Ты же во французском ресторане! Правда в Сохо. Ты знаешь почему район называется Сохо?

— Нет.

— Это сокращенное название от « South of Houston Street» — «к югу от Хаустон-стрит». Это название прижилось с 1968 года, тогда художники, желающие получить разрешение на легальное проживание, в своём заявлении указали границы проживания в районе.

— Все просто и гениально. У меня такого заявления нет. Где он мой дом? Но по Парижу да, скучаю. Скоро Рождество и мне нравиться проводить его там.

— Всегда?