Андрей Остальский - Синдром Л

Срок исполнения Чайнику я назначил суровый, в полной уверенности, что он пощады запросит, канючить начнет, что у него и другой работы хватает, станет просить дать ему еще несколько дней. И я готов был проявить снисхождение, так и быть, предоставить ему небольшую отсрочку, пусть знает мою доброту. Но вот ведь: воспринял буквально, в субботу явился. «Хочу, — говорит, — до понедельника успеть». — «Похвально!» — ответил я, а сам думаю: «Лишил я человека выходного, от семьи оторвал… а с другой стороны, может, он и рад от домашних скрыться, от пылесоса отдохнуть, тещу на рынок не возить».

В общем, сидим, сопим, корпим… На этот раз, помимо всякой рутинной муры, в папке обнаружились сразу три серьезные бумаги, так что, понял я, скучно не будет. Надо же, какое совпадение: то неделями ничего интересного, то сразу такой залп! Не было ни гроша, да вдруг алтын. Причем в такой день, когда мозги мои были заняты совсем другим и не хотелось мыслить в категориях тайных игр, ловушек и провокаций. Ну, совершенно не тот модус. Никак не мог сосредоточиться. Увидел я в какой-то момент, что Чайник тоже вроде как отвлекся, в окно смотрит, и решил спросить:

— Слава, — говорю я ему небрежным тоном, дескать, так просто, от праздного любопытства интересуюсь, — ты не знаешь случайно, от эндорфинов может член в размерах увеличиться?

Бедный Чайник поперхнулся. Вроде как дыхание у него на секунду сперло от такого вопроса.

— Ты… ты, ты-ы… всерьез это спрашиваешь? Или анекдот рассказываешь?

И смотрю, уже хихикает, еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Анекдот, конечно! — отвечал я бодренько. — Но смех смехом, а все-таки хотелось бы знать, вдруг это не такой абсурд, как кажется…

— Ну не знаю, я, конечно, не специалист… Но представить себе, чтобы химия на размеры елды влияла… Хотя славно было бы! Проглотил таблеточку — и издык, прошу любить и жаловать! Болт охренительный! Такой щекотун, что мама не горюй!

Чайник теперь уже открыто смеялся. Облегчение, наверно, испытал от того, что начальник, хоть и временный, не сошел с ума, а всего лишь шутит на сексуальные темы, что, напротив, верный признак психического здоровья. А ведь хуже нет, чем под безумное руководство попасть.

— Впрочем, — посерьезнел он. — У пиндосов, говорят, есть какое-то средство, которое вызывает усиленный приток крови к причинному месту и долго потом не дает ей оттуда оттечь… От этого хрен набухает больше обычного. Но все равно, больше изначально полученного от природы не достигнешь. Как гласит народная мудрость: дальше головки не прыгнешь. И еще говорят, средство это вредное и опасно для здоровья. У китайцев тоже есть что-то в этом роде, но вроде как побезопаснее… Гомеопатия, короче.

— Ясно, — сказал я, и сделал вид, что опять погружаюсь в дела.

Но Чайник уже завелся. Как-никак профессионал жанра. Не может позволить, чтобы существовал анекдот на темы секса, а он не в курсе.

— Так шутка-то в чем? — спрашивает.

— А ты не знаешь? — говорю я, чтобы протянуть время, и сам лихорадочно соображаю; ведь анекдот сочинить — это вам не фунт изюма слопать.

Чайник покачал головой:

— Не-а…

— Я и сам их плохо запоминаю, ты же знаешь… Но, кажется, что-то в таком примерно духе. Алкаш у врача спрашивает: правда ли, доктор, что организм сам может водяру вырабатывать? И от нее настроение лучшеет? Врач говорит: ну есть такой эндорфин, родственник алкоголя в некотором роде. Алкаш говорит: то-то я смотрю, как поддам хорошенько, наутро член растет…

Чайник молча помотрел на меня… А я ему улыбнулся приветливо.

Наверное, он про меня подумал: «Не сумасшедший, просто идиот».

— Что-то я юмора не понял, — сказал он наконец. — И с логикой как-то не того…

— Ну, может, я что-то не так запомнил… Мне Мишка, зятек мой, на днях рассказывал, но я под банкой был, вот, наверно, и напутал.

Ну, раз под банкой, тогда другое дело, тогда простительно. Великий русский принцип. Универсальное смягчающее обстоятельство. Не идиот, значит, а просто пьяница, как и все мы.

Я снова вернулся к особой папке. Во-первых, там была сверхсекретная статистика, которую я выбил-таки из спецотдела, но которую не полагалось показывать Чайнику. Сколько диссидентов на самом деле завербованы и являются нашими тайными агентами и сексотами. А также так называемыми доверенными лицами. Оказалось, что всего в спецреестре числилось семьдесят шесть активных диссидентов. Семьдесят седьмой только что скончался. Тридцать восемь были завербованы нашим территориальным управлением, как правило, с применением методов МД (морального давления), попросту говоря, шантажа, или МС (материального стимулирования), то есть их купили за деньги. Двенадцать из них, правда, значатся в списке под знаком вопроса. Значит, считаются «двойниками» — то есть нет стопроцентной уверенности в их искренности. Кроме того, семь заведомых сексотов были внедрены в эту группу в разное время. Трое каким-то образом стали ДЛ (доверенными лицами) — то есть агентами более высокой категории, такими, через которых можно вести сложные игры, но которые не хотят именоваться ни сексотами, ни стукачами, много о себе воображают и считают, что сотрудничают с нами из идейных соображений. Еще двоих использует, возможно, под чужим флагом внешняя разведка, управление «Т», то есть так называемая разведка с территории. Под чужим флагом — это значит, люди считают, что работают, скажем, на английскую Интеллидженс Сервис, а на самом деле их ведет либо завербованный нами англичанин, либо агент-нелегал, наш офицер, притворяющийся иностранцем. И эти агенты, трудясь якобы в интересах Англии, выполняют всякие наши задания.