Питер О`Доннел - Модести Блейз

— Не вставай, Вилли-солнышко, — услышал он. Модести пододвинула к кровати табуретку. У нее в руках были плошка с горячей водой, мыло и открытая бритва.

— Господи, где это ты раздобыла такое. Принцесса? — удивленно воскликнул Вилли.

— Попросила у Макуиртера. Он очень развеселился, но попридержал язык. И выполнил мою просьбу. В конце концов, зачем нам тут бритва? Или побриться, или перерезать себе горло. — Она стала водить мокрым куском мыла по подбородку Вилли.

— Я сам, Принцесса. Я уже большой мальчик!

— Если большой, так не спорь. Лежи и не дергайся.

— И ты справишься, несмотря на наручники?

— Не волнуйся. Когда я закончу, ты еще будешь в сознании.

Модести умело обращалась с бритвой. Еще когда она работала в Танжере на Луша, какую-то часть дня она помогала в парикмахерской при публичном доме высшего разряда. Там собирались мужчины и обменивались репликами, из которых можно было почерпнуть много ценного.

Вилли Гарвин прикрыл глаза и расслабился. Ему было приятно прикосновение прохладной бритвы, уничтожавшей щетину на его щеках. Ему было приятно лежать тут после хорошо выполненного и неимоверно трудного дела.

— Надо отдать должное Габриэлю, Принцесса, — пробормотал он уголками губ. — Крутая получилась операция.

— Круче не бывает! — Она тихонько подергала его за мочку уха. Этим она хотела напомнить, что каюта, возможно, прослушивается. Не исключено, что именно поэтому ее приглашали и в радиорубку, и в трюм — чтобы без помех установить тут микрофоны.

Вилли открыл один глаз и тут же его закрыл, давая понять, что сигнал услышан.

— Но что произойдет, когда «Тибория» прибудет в Бейрут и выяснится, что стекляшки сплыли? — спросил он. — Тут сделается жарко, очень жарко. В первом же порту сюда заявится целая армия. Найдут и блюдце, и трюм, и алмазы, и все остальное.

— Нет, я спрашивала об этом. — Модести туго натянула кожу его щеки и ловко провела бритвой. — Сегодня ночью мы покидаем судно — в компании Габриэля и других. Не знаю, правда, куда мы потом направимся. Но судно пойдет дальше, и блюдце сбросят у греческих островов — там, где должна работать съемочная группа.

— Это неплохо придумано. Но у судна все равно будут проблемы. Его видели. Два часа мы шли параллельным курсом с «Тиборией».

— Первый порт, в который оно зайдет, это Брест. К тому времени трюм примет самый обычный вид. Никто не сможет ни к чему прицепиться.

— А их не остановят в открытом море?

— Кто? — Модести положила бритву и стала насухо вытирать лицо Вилли полотенцем. — Заинтересованные стороны — шейх Абу-Тахир и британское правительство. У шейха нет военного корабля, а британцы ни за что не станут останавливать иностранное торговое судно на основании лишь очень туманных подозрений.

Вилли провел рукой по щеке и сказал:

— Спасибо, Принцесса. Просто высший класс. Я не рассказывал тебе о девице из Сантьяго?

— Кажется, нет. По крайней мере, про Сантьяго не рассказывал. — Она промыла бритву под краном и стала протирать ее.

— Девица была очень даже ничего, — мечтательно протянул Вилли. — Очень страстная. Но любила щетину. Не бороду, не выбритое лицо, а именно щетину.

— Маленькое, но безвредное извращение. — Модести закрыла бритву, положила ее на полочку и улеглась на вторую койку. — Так что же случилось, Вилли?

— Ничего такого. Я вообще пробыл там недолго. Признаться, очень непросто все время поддерживать щетину. А она, по слухам, вышла за парикмахера. Он обрабатывал подбородок и щеки машинкой. И поэтому мог отлично соответствовать ей двадцать четыре часа в сутки.

Модести улыбнулась, достала мятую пачку сигарет, вынула две, зажгла и передала одну Вилли.

— Жаль, Габриэль нас опередил, — сказала она. — Неплохой улов ты притащил с «Тибории».

— Ну, нельзя же все время выигрывать. Если бы мы вовремя узнали, что Габриэль взялся за дело, мы, по крайней мере, могли бы заработать на сбыте.

— Теперь уже поздно об этом. — Она затянулась сигаретой. — Мы останемся с пустыми руками. И это еще если нам повезет.

Вилли понял намек и изобразил легкое смятение.

— Думаешь, он может нас убрать?

— Не исключено, что он рассматривает такой вариант. Только ума не приложу, как он тогда надеется вступить в контакт с моим клиентом в Стамбуле без меня? Он, наверно, решил держать тебя в заложниках, пока все не будет доведено до конца.

— А потом?

— Ну, вряд ли Габриэль отпустит меня, а тебя уберет. Ведь я могу и запеть.