Александр Петровский - Великий и Могучий

— И что ты предлагаешь? Везти его в Москву на машине?

— Не. На тачке тоже стрёмно. Первый же гиббон, и вынимай полную кошёлку неприятностей.

— Первый кто?

— Гиббон. Когда-то раньше они гаишники были, а теперь — гиббоны. На московской трассе они постоянно к людям пристают, документы проверяют. Да и в Москве тоже. Разве что ты, начальник, скажешь им нас не трогать.

— Не могу. Говорю же, засвечиваться нельзя!

— Значит, тачка отпадает. Надо поездом.

— Сможешь организовать?

— Не, — сокрушённо признался Вовчик. — Там хозяин — Вокзал. Без него не обойтись. Это погоняло такое, прозвище, то есть.

— Да понял я, понял. Сейчас попрошу его помочь. Пусть только попробует отказать. Телефон его знаешь?

— Не. Знает Миша. Только он долго думает. Пока номер найдёт, да продиктует, мундиаль, глядишь, уже закончится.

— Ладно, — отмахнулся полковник. — Номер я и сам узнаю, — он подошёл к телефону Лебедева, из которого его подчинённый недавно извлёк передатчик, включил громкую связь, набрал какой-то известный ему номер, и когда там сняли трубку, представился:

— Полковник Спицын. Пароль «Эвкалипт».

— Слушаю вас, полковник, — откликнулся женский голос.

— Соедините меня с Вокзалом.

— Соединяю.

Заиграла какая-то мелодия, впрочем, ненадолго, и другой женский голос, на этот раз явно механический, произнёс:

— Справочная железной дороги. Ждите ответа. Ждите ответа. Ждите ответа…

Разъярённый полковник бросил трубку на рычаг, тут же вновь её схватил, начал тыкать пальцем в кнопки, явно не попадая в нужные, затем, немного успокоившись, нажал повтор последнего вызова, и когда на узле связи городского ФСБ вновь сняли трубку, заорал:

— Дура! Ты с кем меня соединила? Позоришь тут перед людьми и меня, и всю нашу службу!

— Представьтесь и назовите пароль, — предложили полковнику.

— Полковник Спицын. Пароль «Эвкалипт», — прошипел он сквозь зубы.

— Слушаю вас, полковник.

Спицын не мог определить, говорит ли он с той же сотрудницей, что и в прошлый раз, или с другой. В конце концов он решил, что есть проблемы поважнее.

— Соедините меня с мобильным телефоном уголовника по кличке Вокзал.

— Минутку. Соединяю.

Снова заиграла та же музыка, на чуть большее время, чем в прошлый раз, и прервалась она уже знакомым Павлу мужским голосом.

— Алло!

— Вокзал? — уточнил на всякий случай Спицын.

— Нет, сука, аэропорт! Космодром на мысе Канаверал, блин! Кто ты такой и чего тебе от меня надо? Быстро говори, я занят!

— Я полковник ФСБ Спицын. Мне нужна твоя помощь.

— Ты чё, шутишь? Знаешь, что я с такими шутниками делаю? Хотя тебе лучше не знать!

— Вокзал, он действительно полковник, — подтвердил Вовчик.

— Ась? Кого я слышу? Никак Вовчик? Я же тебя предупреждал: увидишь меня — переходи на другую сторону улицы! Если жить не надоело, конечно!

— Вокзал, кончай понтоваться. Он из ФСБ, и он круче тебя. Так что или сделай, что он просит, или откажи. А лоха изображать ни к чему. Фраеров тут нет!

— Вовчик, я сам разберусь, — заявил Спицын. — Слушай, Вокзал, мне нужно отправить в Москву одного типа. С ним будет сопровождение, а сам он, возможно, ехать не захочет. Все расходы будут оплачены.

— Тебе нужно, а мне на фиг не нужно. Помогать таким, как ты — западло. Я понятно объяснил?

— Ну, раз ты не хочешь помочь Родине, попрошу кого-нибудь другого. А ты сядешь лет на семь.

— Это по какой же статье?

— Был бы человек, а статья — сам знаешь. Желаешь поссориться с ФСБ? А на Родину тебе, значит, наплевать?

— Ты меня не пугай, начальник, я пуганый! Насчёт Родины промолчу, а на тебя мне точно наплевать! Своей фээсбой пугай таких ублюдков, как Вовчик! А ко мне не лезь, понял?

— Да когда же вы, гэбисты, поймёте, что не все пасуют перед вашими тупыми наездами? — не выдержал Павел. — Неужели не ясно, что с людьми нужно разговаривать по-человечески? Это сколько же раз вас нужно лупить, чтобы, наконец, дошло?

— Ах ты ж…! — полковник и так был достаточно раздражён, а теперь даже начал слегка задыхаться от злости.

Правой рукой Спицын полез за борт пиджака, но Нина, которая успела подойти к нему достаточно близко, укоризненно улыбнулась и покачала головой, и полковник, немного поразмыслив, решил не делать глупостей. Он понимал, что в какой-то степени виноват в том, что женщине украсили лицо великолепным синяком, она об этом знает и вряд ли испытывает к нему дружеские чувства. А уж как она умеет выражать негативные эмоции, ему было отлично известно по утренним событиям, и он совсем не хотел испытать это на себе. Полковник медленно вытащил наружу пустую руку и продемонстрировал, что оружие осталось в кобуре.