Валерий Негрей - Рык Посейдона

ПРИКАЗ

«…» марта 1945 г. N 002711/45.

Я приказываю:

Подлежат разрушению военные объекты, средства транспорта, связи и промышленные предприятия, а также все ценности на территории рейха, которые могут быть сейчас или впоследствии использованы противником для продолжения войны.

1. Ответственными за осуществление этого разрушения являются: для военных объектов — соответствующие военные власти (они же отвечают за разрушение средств связи и транспорта). Гаулейтеры и имперские комиссары обороны ответственны за уничтожение всех промышленных предприятий, коммунальных объектов и прочих ценностей. Войска обязаны оказывать гаулейтерам, имперским комиссарам связи необходимую помощь в выполнении их задач.

2. Этот приказ немедленно довести до сведения командиров всех видов войск. Все иные приказы по этому вопросу объявляются недействительными.

Подпись:

Шпеер вложил лист в папку и передвинул её Функу.

— Эта часть приказа непосредственного отношения к вам не имеет… — Борман встал и, обойдя стол, остановился за спиной Функа. Он смотрел прямо в лицо Шпееру.

— Но… — Шпеер хотел что-то сказать, но Борман остановил его.

— Я ещё не закончил… В той части, что касается вас, предусмотрено следующее: во-первых — вы должны изъять все военные разработки в области вооружений, химической промышленности и если не будет возможности вывести, то уничтожить. Это особо касается оружия возмездия и уранового вопроса; во-вторых — все патенты должны быть изъяты и при особых обстоятельствах, уничтожены… Это будет контролировать лично рейхсфюрер Гиммлер.

Функ молча прочитал приказ и положил его в папку. Шпеер почувствовал, как его лоб покрывает испарина. Он достал платок и стал прикладывать ко лбу и щекам. Ему вдруг пришёл на память разговор почти десятилетней давности. Тогда они были вчетвером: Геринг, Шахт, Крупп и он сам. Их компания стояла особняком в кабинете у Гитлера после очередного совещания. Они обменивались впечатлениями и были в хорошем настроении. Геринг сказал тогда, а его только что назначили уполномоченным по четырёхлетнему плану перевооружения Германии — «Я за четыре года подготовлю всю экономику страны к войне». Крупп, зная, что Геринг в экономике является величиной весьма незначительной, брезгливо поморщился, но промолчал. «Вы даже не имеете представления, — продолжал Геринг, — как велики те заказы, которые вас ожидают». «И вот всё, что создано за эти десять лет, а отчасти создано и моим трудом, должно вылететь в трубу… или рассыпаться в пух и прах, — его мысли лихорадочно перескакивали с одного объекта на другой, зрительные образы которых моментально возникали у него перед глазами. Некоторым из них была не одна сотня лет. — Чертовщина какая-то!.. Нероновщина!». Шпеер вновь попытался что-то сказать, но Борман жестом остановил его.

— Если у вас будут какие-то предложения, естественно не меняющие суть данного приказа, можете сказать сейчас… Я скоро буду у фюрера.

Читая приказ, Шпеер заметил, что на нём не стоит дата, и не было подписи фюрера. «Значит, приказ ещё не разошёлся исполнителям и можно успеть что-то предпринять. Вряд ли этот индюк доложит фюреру о каких-то предложениях. Надо с кем-то посоветоваться» — подумал он и направился к выходу. Выйдя из приёмной, Шпеер тронул Функа за рукав.

— Скажи, Вальтер! Ты что нибудь понял?… Это что — конец?

Функ, не останавливаясь, пожал плечами.

— Я еду к себе, — и молча направился к выходу.

Шпеер стоял на ступенях рейхсканцелярии и не знал что делать. Впервые за многие годы служения Германии он почувствовал себя бессильным. В его сознании всё ещё не укладывались слова только что услышанные от его же соратника по партии, по тому делу, которому отдано столько лет и сил. В конце концов, вся эта мощь Германии была создана именно на этих заводах и шахтах. Он знал большинство из них, даже маленькие мастерские, которые работали на его ведомство. На многих бывал и не раз. Знал, какое и где делают оружие, боеприпасы, да просто работают на великую Германию. Он вспомнил свой давний разговор с Диеном — президентом берлинского калийного синдиката, — вскоре после начала войны с Россией. «Вы могли бы стать самыми великими людьми Германии, — сказал тогда Диен, — а будете её могильщиками. Никто не в силах покорить Россию из-за её чудовищного пространства. Мне жаль наш народ». «Кажется, ты был прав, старина Август!» — почти вслух произнёс Шпеер и стал медленно спускаться по лестнице, чувствуя под подошвами ботинок осколки кирпича и мрамора.