Данг Тхань - Икс-30 рвёт паутину

— Так вы согласны со мной, что, если нам удастся привлечь То Лоан, из неё может получиться многоликая козырная карта нашего ЦРУ?

— Окей! — быстро согласился Лэнсдейл. — Понял! Вы хотите использовать смерть её отца, чтобы привлечь её на нашу сторону, так? Ваш план?

— Именно так! — не торопясь ответил Фишел. — Вы немедленно арестуете родственника Фам Cyaн Фонга — младшего брата его жены, а также того крестьянина, которому Фонг обычно помогал деньгами и лекарствами. Избейте их, заставьте признаться в том, что они вьетконговцы и что являются убийцами Фам Суан Фонга. Арестовав их, нужно построить всё дело по нашему сценарию. Пусть будут сделаны во всех подробностях фотографии об этом „покушении“, да так, чтобы рассеять все сомнения, и кроме фото дайте текст признаний этих типов о том, что они убили Фам Суан Фонга с целью ограбления…

— Окей! Здорово! Отлично! — похвалил Лэнсдейл разработку Фишела.

— Тем самым будет обманута То Лоан, — продолжал Фишел, — и она непременно придёт к нам. Одновременно будут введены в заблуждение и подлинные убийцы. Поняв, что мы схватили и преследуем по суду мнимых убийц, они потеряют бдительность и угодят в нашу ловушку. Да, нужно действовать немедленно. Что касается разговора с То Лоан, то это уже поручено Фулитстону.

Фулитстон стоял, склонив голову, перед снимками трупа Фам Суан Фонга с размозжённой головой. Он подождал, пока То Лоан придёт в себя, потом тихо сказал:

— От имени американской интеллигенции, от имени свободолюбивых людей нашей страны и от себя лично выражаю самые глубокие соболезнования. Что было, то уже прошло, и ничего тут не поделаешь. — Он неторопливо открыл пайку и достал другие документы. Это были протоколы допросов родственника их семьи и крестьянина с признаниями в том, что они — люди Вьетконга и убили Фам Суан Фонга. — Взгляните ещё вот на эти материалы.

То Лоан стала совсем бледной, потом расплакалась и только минут через десять смогла наконец произнести:

— Какая жестокость! Не думала, что они до такой степени бесчеловечны! Что же теперь делать? Что я должна делать? Благодарю вас за то, что вы сообщили мне об этом прискорбном факте. Спасибо за выраженные вами соболезнования… Ну что же, отныне я остаюсь одна-одинёшенька в этом ужасном мире.

— Нет. Я так сопереживаю с вами. Вы любящая и преданная дочь и должны отплатить за своих родителей. Как же не разрываться сердцу, когда теряешь самых близких людей! Но вы не совсем одиноки. Рядом с вами отныне стоим мы, миллионы американцев, которым дороги свобода и братство. Мы готовы оказать вам всемерную помощь.

То Лоан достала носовой платок и вытерла слёзы на щеках. Фулитстон продолжал:

— Месть, чтобы смыть обиды, — вот то единственно правильное, что должно делать любящее чадо, что должен делать мудрый и более умный, чем другие, интеллигентный человек…

— Но что могу сделать я при своей неопытности?

— Сила человека в интеллекте, а не в мускулах. Мы, американцы, по физическим данным не можем сравниться с чернокожими африканцами, однако благодаря безграничным интеллектуальным возможностям овладели атомной энергией, что может перевернуть Землю и Вселенную. А у вас по сравнению с мужчинами есть одно большое преимущество — ваша красота. Одна лишь красота и та способна склонить чашу весов. Человек, сильный, как слон, закалённый и ловкий, сможет справиться с двумя-тремя противниками — не больше, а смекалкой можно одолеть целое войско. Думаю, что вы способны на большие дела, лишь бы была на то решимость — решимость выполнить долг в отношении родного отца, убитого вражеской рукой. До этого вы, проявляя незаурядную смелость и ум, находились в рядах тех людей, в которых вы только что разглядели своих врагов; теперь с той же смелостью и тем же умом вы непременно одержите славную победу в неумолимой борьбе с ними, дабы отомстить за семью и выполнить долг перед родиной. А мы обещаем помочь вам всеми средствами для уничтожения нашего общего врага.

— Благодарю вас. И тогда возрадуется душа отца моего.

— Его преосвященство епископ Урутиа уже отслужил молебен по вашему отцу.

Фулитстон поднялся и, склонив голову в знак прощания, сказал, что придёт через два дня. Перед тем как сесть в машину, он бросил ещё одну фразу:

— Верьте в нашу бескорыстную, открытую и неограниченную помощь.

На аэродроме Фубай творилось что-то необычное. По обе стороны дороги, ведущей от шоссе № 1 до аэродрома, было пёстрым-пёстро от десантников. Они изнывали от полуденного зноя. Но оружие держали наготове, направляя его в сторону далёких посёлков. Изредка проезжал джип военной полиции. И хотя кругом не было ни одной посторонней души, сидящие в машине зорко просматривали каждый участок поля и каждое дерево, поглядывая сквозь свои большие чёрные очки из-под нахлобученных белых касок.