Дэниел Сильва - Под конвоем лжи

Через пять минут в комнату вошел Гарри.

— Мы потеряли ее в Грин-парке. Она сделала вздвойку. Наблюдатель вынужден был пройти мимо нее.

— Ничего, Гарри, мы знаем, куда она идет.

Но на протяжении следующих двадцати минут никто ее не видел. Вайкери спустился вниз и нервно расхаживал по оперативной комнате. Через микрофоны Вайкери мог слышать, как Джордан бродил по своему дому, дожидаясь приезда Кэтрин Блейк. Может быть, она вычислила наблюдателей? Или заметила фургон, из которого за ней следили? Или на нее напали в Грин-парке? Или встретилась с другим агентом? Или попыталась убежать? Снаружи донесся шум подъезжавшего фургона наблюдателей, а потом и они сами с удрученными лицами вошли в комнату. Она снова победила их. Затем позвонил Бутби. Он контролировал операцию из своего кабинета и хотел знать, что, черт возьми, происходит. Когда Вайкери рассказал ему, Бутби невнятно пробормотал что-то и повесил трубку.

В конце концов поступило сообщение от стационарного поста возле дома Джордана.

22:25. Кэтрин Блэйк подошла к двери Джордана. Кэтрин Блэйк нажимает кнопку звонка.

Последнюю фразу можно было и не передавать, поскольку дом Джордана был настолько напичкан проводами и микрофонами, что звонок в дверь, переданный в оперативную комнату, прозвучал здесь едва ли не громче сирены воздушной тревоги.

Вайкери слушал, закрыв глаза. Голоса звучали то громче, то тише по мере того, как Джордан и Кэтрин переходили из комнаты в комнату, от одного микрофона к следующему. Банальности, которыми они обменивались, напоминали Вайкери диалоги в каком-нибудь из романов Алисы Симпсон: «Тебе добавить капельку джина?», «Нет, этого достаточно», «Хочешь перекусить? Ты, наверно, голодна», «Нет, я недавно поела. Зато я очень хочу кое-чего другого, и чем скорее, тем лучше».

Он слышал звуки поцелуев. Пытался уловить в ее голосе фальшивые нотки. В доме на противоположной стороне улицы ждала группа офицеров. В том случае, если он решит, что события пошли не так, как надо, они могли в любой момент арестовать ее. Он слышал, как она говорила, что очень любит его, и почему-то думал об Элен. Потом разговор прекратился. Звякнул стакан. Зашумела вода в кране. Прозвучали шаги по лестнице. Тишина — они миновали небольшой промежуток, не прикрытый ни одним из микрофонов. Поскрипывание кровати Джордана под тяжестью двух тел. Шорох сбрасываемой одежды. Шепот. Вайкери решил, что услышал вполне достаточно.

— Я иду наверх, — сказал он, обратившись к Гарри. — Сообщите мне, когда она сделает следующий ход.

Первым это услышал Клайв Роач, а потом Джинджер Брэдшоу. Гарри устроился на кушетке и заснул, перебросив длинные ноги через подлокотник. Роач протянул ногу и пнул Далтона по подошве ботинка. Гарри резко вскочил, не говоря ни слова, прислушался и взбежал вверх по лестнице. Дверь в библиотеку он чуть не вышиб. Вайкери доставил сюда из штаб-квартиры МИ-5 свою любимую раскладушку и сейчас спал, оставив по своей привычке лампу светить прямо себе в лицо. Гарри наклонился и потряс его за плечо. Вайкери открыл глаза и сразу же взглянул на часы: 2:45. Не задавая вопросов, он спустился вслед за Гарри в оперативную комнату. Он в свое время немало экспериментировал с трофейными немецкими фотокамерами и сейчас сразу же узнал звук. Кэтрин Блэйк закрылась в кабинете Джордана и поспешно фотографировала первую партию материалов операции «Литавры». Через минуту щелканье затвора прекратилось. Вайкери услышал шелест складываемых бумаг и звук закрывавшейся двери сейфа. Потом щелкнул выключатель, и Кэтрин Блейк направилась обратно в спальню.

Лондон

— Что ж, вот и герой дня! — провозгласил Бутби, распахивая заднюю дверь своего «Хамбера». — Садитесь, Альфред, пока вы не успели замерзнуть до смерти. Я только что закончил доклад в Двадцатом комитете. Как и следовало ожидать, они были потрясены. Попросили меня передать вам их поздравления. Итак, Альфред, поздравляю.

— Благодарю вас, — ответил Вайкери, думая о том, что только что услышал от начальника. Когда, интересно, он мог успеть побывать в Двадцатом комитете? Было всего лишь семь утра. С неба сыпался поразительно холодный дождь, Лондон все еще прятался в унылой полутьме зимнего рассвета. Автомобиль тронулся с места и покатил по тихой улице с мерцавшим от воды асфальтом. Вайкери расслабленно обмяк на сиденье, откинул голову назад и на мгновение закрыл глаза. Он был измотан до крайнего предела. От усталости он лишь с трудом заставлял себя шевелиться. Усталость сдавливала ему грудь, как хулиган со школьного двора, испытывающий удовольствие от того, что младшие школьники беспомощно плачут в его невыносимых объятиях. Услышав через динамики звуки, с которыми Кэтрин Блэйк фотографировала подготовленные для нее в ходе операции «Литавры» документы, он больше не заснул. Он так и не смог понять, что помешало ему спать: то ли волнение от того, что он столь умело обманул врага, то ли отвращение к средствам, к которым ему пришлось прибегнуть, чтобы это сделать?