Константин Фарниев - Паутина

Сан Саныч крепко пожал руки Алешину, Николаеву, Задворному.

— Надеюсь, что у вас будет добрая и надежная чекистская судьба. А сейчас — отдыхать! Этот Ягуар задал нам на финише спринтерские гонки.

Первым из кабинета вышел Пащенко, за ним гурьбой повалили остальные.

— Капитанов он так и не поздравил, — с улыбкой обратился Заурбек к Ахполу, который тоже был у Сан Саныча.

— Все правильно, — ответил Ахпол. — Для капитанов это было очередное дело. Старик наш прав.

Сан Саныч еще какое-то время постоял посреди кабинета, затем вернулся к столу, вынул из кармана наган, взвесил его на ладони и положил, в сейф. На этот раз наган так и не понадобился. «И прекрасно, что не понадобился, — подумалось Сан Санычу. — Хорошо бы не видеть в нем нужды ни сегодня, ни завтра, ни в отдаленном будущем».

Прошло чуть больше года со дня ликвидации банды Ягуара. В доме Пикаевых — праздник. Заурбек получил новую благоустроенную однокомнатную квартиру. Однако отмечалось не только новоселье, но и поступление в военное училище Азамата, и первый визит к Пикаевым супругов Пащенко. Залине все-таки удалось познакомить Сашу со своей подругой Леной, и у них возникла любовь с первого взгляда. Встретились они в доме Пикаевых и через месяц поженились. Произошло это совсем недавно.

Молодые супруги были в центре внимания гостей. Костас, приглашенный Заурбеком, уже израсходовал на них целую кассету фотопленки, и теперь продолжал съемки, запечатлевая, как он говорил, для потомства других участников новоселья.

Азамат, курсант военного училища, в новенькой форме, был с медалью на груди. Его наградили по представлению Сан Саныча «За смелые и мужественные действия при задержании особо опасных преступников». Самого Сан Саныча у Пикаевых не было. Он жил и работал уже в другой республике. В судьбе военных такие перемены — обычное явление.

Гиви, уже в звании майора, сидел рядом с Леночкой — красивой женой Пащенко, и что-то горячо говорил ей, подчеркнуто откровенно поедая ее глазами.

Заурбек о чем-то говорил с Николаевым. После окончания стажировки лейтенант упросил кадровиков в Москве оставить его служить в Осетии, и теперь он работал под непосредственным началом Пикаева.

Алешин хлопотал на кухне, помогая Залине и ее маме в приготовлении блюд. Тамик, как всегда, устроился на коленях у дяди Саши.

С минуты на минуту ждали приезда Золотова. Возвращаясь в Москву из командировки, полковник специально заехал в Орджоникидзе, чтобы повидаться с Пащенко, Пикаевым, Азаматом…

Всякий раз, заходя из кухни в комнату, Залина окидывала ее сияющим взглядом. Ей все никак не верилось, что это их квартира, их дом…

Наконец Володя торжественно поставил на стол широкое блюдо с зажаренным индюком. Он оказался таким большим, что не помещался в духовке, и поэтому пришлось делить его на две части и по частям зажаривать. Скоро на столе появились олибахи — осетинские пироги с сыром, фыдчины — пироги с мясом, цахараджинта — пироги с сыром и листьями бурака, цахдон — острая приправа…

Золотов подоспел в самый раз, когда настала пора разрезать пироги. Полковник знал уже, как это делается и почему по радостным поводам на осетинский стол выставляется именно три пирога. Ему и поручили разрезать пироги.

С Иваном Яковлевичем пришло еще человек шесть — друзей Пикаева и Пащенко по работе. Быстро поставили второй стол, предусмотрительно заимствованный Залиной у соседей.

Золотов сел рядом с Азаматом, но все настояли на том, чтобы он занял место старшего за столом.

— Старость и добрая красота, — улыбнулся Золотов, занимая место рядом с Леной, — лучший тамада за столом. Так говорит мой старый друг Кобаев.

— Он сейчас тоже в Москве? — спросил Заурбек.

— Нет, в другом городе. Дорогие товарищи! — Иван Яковлевич встал с бокалом в руке, окинул стол спокойным улыбчивым взглядом.

— Как говорят умные люди, чем короче тост, тем слаще в бокале вино или шампанское, которое мы пьем. За наше здоровье и за нашу встречу!

Заурбек, Азамат, Володя, Саша, другие захлопали в ладоши и запели народную осетинскую хоровую припевку, поощряющую человека, сказавшего тост, выпить свой бокал до дна.

Иван Яковлевич выпил шампанское, показал всем свой пустой бокал и поставил его на стол.

Залина села рядом с Заурбеком, незаметно прижалась к нему.

— Я такая счастливая, — прошептала она, — такая счастливая!

— Руководство, — заговорил Золотов, он все еще не садился после тоста, — попросило меня извиниться перед вами, товарищи, за то, что ваши старшие по работе не могут принять участия в новоселье, но считайте, что они с вами. А это, — поднял высоко руку с какой-то бумажкой Золотов, — подарок новоселам от коллектива. Столовый гарнитур!