Джон Ле Карре - Такой же предатель, как мы

— Да-да, Обри у нас был птицей высокого полета, — рассуждал Мэтлок, словно поминая усопшего. — И финансовым гением к тому же. На твой уровень, Гектор, он, конечно, не тянул, что приятно, но упорно к нему стремился. Уж по крайней мере оперативников финансировали исправно, пока у руля стоял Обри. И как он вообще оказался на этой яхте? — вопросил тот самый Мэтлок, который всего пару минут назад утверждал, что человека нельзя осуждать за пребывание у кого-то в гостях. — Да еще в обществе бывшего осведомителя после ухода со службы, что по нашим правилам категорически запрещено, особенно если означенный осведомитель — скользкий тип, вроде этого… как его…

— Эмилио дель Оро, — охотно подсказал Гектор. — Его имечко стоит запомнить, Билли, честное слово.

— Ну так вот, Обри-то ученый, мог бы и поостеречься беседовать с Эмилио дель Оро. Вроде бы такой хитрец должен быть осмотрительнее в выборе друзей. Каким образом его туда занесло? Возможно, на то была веская причина. Не нужно судить его заранее.

— Счастливое стечение обстоятельств, Билли, — объяснил Гектор. — Обри, его новая супруга и ее дочери наслаждались отдыхом на кемпинге в горах, на побережье Адриатического моря. Ему позвонил какой-то лондонский приятель — имя неизвестно: мол, поблизости стоит «Татьяна» и на борту идет вечеринка, поэтому шевелись, присоединяйся к веселью.

— Обри? В палатке? Не смеши.

— Да-да, он терпел лишения на кемпинге. Простую жизнь ведет лейборист Обри, человек из народа.

— Ты когда-нибудь жил в палатке, Люк?

— Да, но Элоиза терпеть не может британские кемпинги. Она француженка, — ответил Люк, чувствуя себя идиотом.

— Собираясь на кемпинг, Люк, — пусть и не на британский, — ты всегда берешь с собою смокинг?

— Нет.

— А Элоиза не берет ли с собой бриллианты?

— У нее их просто нет.

Мэтлок задумался.

— Если не ошибаюсь, Гектор, ты частенько сталкивался с Обри, пока тягался с властями за кусок пожирнее, а мы все вкалывали, выполняя свой долг? Пропускал с ним по стаканчику там и сям, ведь так? Как это обычно водится в Сити…

Гектор пренебрежительно пожал плечами:

— Да, мы пересекались иногда. Честно говоря, у меня особо не было времени на честолюбивых маньяков. Скучно.

Люк, которому в последнее время притворяться почему-то стало далеко не так легко, как прежде, с трудом удержался, чтобы не ухватиться за подлокотники.

Пересекались? Господи боже, да они сражались до последнего — и до сих пор не успокоились. Из всех стервятников-капиталистов, хищников и спекулянтов, по словам Гектора, Обри Лонгриг был самым двуличным, бесчестным, порочным, хитрым и могущественным.

Именно Лонгриг стоял за нападением на семейную фирму Гектора. Именно Лонгриг при помощи сомнительной, но ловко организованной сети посредников вынудил представителей Королевской налогово-таможенной службы вломиться посреди ночи на склады Гектора, вскрыть сотни мешков, разнести двери и до смерти перепугать ночную смену.

Потянув за нужные ниточки в Уайтхолле, Лонгриг спустил с цепи Комиссию по безопасности труда и охране здоровья, Управление налоговых сборов, пожарную и иммиграционную службы — все эти люди докучали и угрожали сотрудникам фирмы, обыскивали их столы, отбирали гроссбухи и ставили под сомнение налоговые декларации.

Но Обри Лонгриг был в глазах Гектора не просто врагом — это слишком просто, — он был архетипом, классическим симптомом гангрены, которая поразила не только Сити, но и основные правительственные институты.

Гектор воевал не с Лонгригом лично. Возможно, он не кривил душой, когда говорил Мэтлоку, что Лонгриг ему наскучил, поскольку всех людей, которых он преследовал, Гектор считал скучными по определению. Он был свято уверен, что они посредственны, банальны, бесчувственны и тупы, что из серой массы обывателей их выделяют лишь круговая порука да ненасытная алчность.

Комментарии Гектора делаются поверхностными. Как фокусник, который не хочет, чтобы зритель задерживался взглядом на какой-нибудь одной карте, он быстро тасует колоду международного жулья, составленную для него Ивонн.

Вот мелькает изображение пузатого высокомерного коротышки с прусской выправкой, нагружающего свою тарелку в буфете.

— Известен в немецких кругах как Карл Малявка, — небрежно говорит Гектор. — Наполовину Виттельсбах — впрочем, не помню, на какую половину. Баварец, ярый католик, тесно связан с Ватиканом и еще более тесно — с Кремлем. Окольными путями просочился в бундестаг. Неисполнительный директор уймы русских нефтяных компаний, большой приятель Эмилио дель Оро. В прошлом году катался с ним на лыжах в Сент-Морице, прихватив с собой своего бойфренда-испанца. В Саудовской Аравии его обожают. Следующий номер тоже прелесть что такое.