Джон Ле Карре - Такой же предатель, как мы

Сегодня, по хорошей погоде, Люк решил проветриться и прогуляться через Риджентс-парк, прежде чем свернуть на восток, — таким образом его променад затянулся на лишние полчаса. Помимо любопытства и волнения его терзал страх. Он почти не спал, ему нужно было привести мозги в порядок. Посмотреть на самых обычных, незасекреченных, людей, на цветы, на мир за стенами дома.

— Искреннее «да» от него и искреннее «да, черт возьми» от нее, — восторженно сообщил Гектор по зашифрованному телефону. — Билли-Бой выслушает нас сегодня в два. Да поможет нам Бог.

Полгода назад, когда Люк вернулся домой после трех лет в Боготе, та, кого в Организации называли Королевой кадров, сообщила, что его списывают. Чего-то подобного он и ожидал. И все-таки у него ушло несколько неприятных секунд на то, чтобы хорошенько вникнуть в ее слова.

— Организация демонстрирует свою знаменитую выносливость перед лицом кризиса, Люк, — заверила она так жизнерадостно, будто ему предлагали региональное руководство, а отнюдь не собирались выкинуть со службы. — Наши акции в Уайтхолле, доложу я тебе, никогда еще не были столь высоки, а работа по вербовке новых сотрудников — столь успешна. Восемьдесят процентов недавних поступлений — многообещающие молодые ребята, закончившие лучшие университеты с отличием первой степени. Никто больше не заикается об Ираке. Некоторые даже с отличием по двум специальностям. Представляешь?

Люк удержался от напоминания о том, что сам он вполне достойно работал целых двадцать лет, имея в активе лишь скромную вторую степень.

Единственная серьезная проблема в наши дни, продолжала Королева кадров тем же непостижимо жизнерадостным тоном, — это люди уровня и калибра Люка, достигшие «естественного предела». Для них все труднее находить места. А некоторых, посетовала она, вообще некуда направить. Но что, скажите на милость, ей делать, если молодой шеф предпочитает сотрудников, на которых не давит опыт холодной войны? Это все так грустно!

Пожалуй, максимум, что она может устроить — хотя в Боготе он был просто незаменим и чертовски смел, и, конечно, перипетии его личной жизни никоим образом ее не касаются , пока они не отражаются на работе, а они, ясное дело, не отражаются (все это скороговоркой, без пауз), — так вот, максимум, чего она смогла добиться, это временная вакансия в администрации, пока постоянная сотрудница не вернется из декретного отпуска.

Возможно, ему стоит наведаться в департамент альтернативного трудоустройства и выяснить, что они могут предложить в большом мире за пределами Организации — мало ли какую чушь пишут в газетах, там вовсе не так уж плохо и страшно. Благодаря терроризму и угрозе гражданских беспорядков частные охранные предприятия цветут пышным цветом. Некоторые из бывших наших лучших агентов зарабатывают сейчас вдвое больше прежнего и довольны жизнью. А с таким послужным списком — при условии, что его семейная жизнь наладилась, а, по слухам, так оно и есть, хотя это совершенно не ее дело — Люка, несомненно, с руками оторвут новые работодатели.

— Тебе не нужны посттравматические консультации или что-нибудь в этом роде? — заботливо спросила Королева, когда он уходил.

Только не от тебя, подумал Люк. И моя семейная жизнь не наладилась.

Административный отдел влачил жалкое существование на первом этаже, и стол Люка находился так близко от окна, что он в буквальном смысле чувствовал себя на улице — только что физически его туда еще не выкинули. После трех лет жизни в криминальной столице мира, трудно вновь привыкнуть к таким вещам, как компенсация транспортных расходов для младших сотрудников, но все-таки Люк старался как мог. Тем сильнее он удивился, когда, спустя месяц этого издевательства, снял трубку почти всегда молчавшего телефона и получил от Гектора Мередита приглашение на ланч в его любимом лондонском клубе, который славился своим убожеством.

— Сегодня, Гектор? Тьфу ты черт…

— Приходи пораньше и никому ни слова. Скажи, что у тебя месячные, или что угодно.

— Пораньше — это во сколько?

— В одиннадцать.

— В одиннадцать? Ланч?!

— Ты не голоден?

Выбор времени и места был не так уж странен, как могло бы показаться. В одиннадцать утра, в будний день, убогий клуб на Пэлл-Мэлл оглашался лишь гудением пылесосов и монотонной болтовней нищих официантов-гастарбайтеров, которые переговаривались на ломаном английском, накрывая столики. Вестибюль с колоннами был пуст, не считая дряхлого швейцара в будочке и чернокожей уборщицы, которая драила мраморные полы. Гектор восседал, скрестив длинные ноги, в старом резном кресле и читал «Файненшл таймс».