Олег Северюхин - Серебряный монах

– Тут вот вам звонил товарищ Абакумов. Как вы думаете, в чем ценность лейтенанта Метелкина? Только просьба у меня. Я в медицине не сильно сведущ, поэтому сразу скажите, что мы можем получить на выходе. Буквально пару слов.

– Нужны научные исследования, товарищ Сталин, но думаю, что нам может открыться возможность повышения неуязвимости человека, а, возможно, и увеличения продолжительности жизни вплоть до бессмертия.

– Товарищ Бурденко, вы считаете что такое возможно? Ведь это противоречит марксистко-ленинскому диалектическому материализму и марксистско-ленинской философии. А попы вообще говорят, что вечная жизни возможна только в загробном мире.

– Попы ошибаются, товарищ Сталин, а диалектический материализм предполагает бесконечность материи и бесконечность познания мира, поэтому возможна и бесконечная жизнь всего советского народа.

– Ну, за весь народ мы не будем говорить, товарищ Бурденко, а вот в отношении отдельных личностей нужно подумать. После выполнения задания товарищем Метелкиным, берите его под свое крыло и изучайте со всех сторон в том направлении, о котором мы с вами говорили. Никто вам мешать не будет, а помощь будет оказываться любая. Вы меня поняли, товарищ Бурденко?

– Так точно, понял, товарищ Сталин!

– И вот еще что. Приставьте к этому Метелкину своего верного человека. Чтобы глаз с него не спускал.

– Слушаюсь, товарищ Сталин.

Клиника генерала медицинской службы Бурденко. Комната для проживания лейтенанта Метелкина. В постели лежит он и капитан Добрый День, осуществляющая изучение таинственного пациента. В чем, а мужской силой Метелкин не был обделен. Последний раз он утихомирился где-то час назад и спал сном младенца, а женщина еще не могла отойти от того, что она чувствовала во время секса с ним.

– Нужно его умыкнуть куда-нибудь, – лениво думала капитан, представляя, как они в белых рубашках, взявшись за руки, идут по полю, усеянному голубыми цветами.

Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть и вскочить с постели. Быстро накинув юбку и гимнастерку, капитан крикнула:

– Кто там?

– Открывайте, СМЕРШ, – пробасил голос за дверью.

Екатерина Федоровна открыла дверь. Перед ней стоял армейский офицер с погонами и красной книжечкой в руках в развернутом виде. В глаза бросились красные полосы, пересекавшие странички удостоверения по диагонали слева направо и снизу вверх.

– Капитан Новаков Петр Александрович, – прочитала капитан Добрый День, – начальник отдела контрразведки СМЕРШ, удостоверение действительно до 10 мая 1945 года, печати, подпись начальника управления по Западному фронту. Слушаю товарищ капитан.

– Немедленно соберите вашего подопечного, – приказал смершевец, – мы сейчас уезжаем.

– А я что, уже никто? – спросил лейтенант Метелкин, натягивая на себя брюки и взяв в руки сапоги.

– Извини, лейтенант, – сказал примирительно капитан, – но капитан Добрый День как бы начальник над тобой и несет за тебя ответственность до сего момента. А с сего момента ответственность буду нести я. С меня голову будут снимать, а не с нее. И не с тебя. Так что, давай, три минуты на сборы.

– Я за три минуты не смогу собраться, – запротестовала капитанша.

– А тебе никуда не надо торопиться, – грубовато сказал капитан, – спи себе дальше. Ты никуда не едешь. И никаких возражений, дело согласовано на самом верху. Твой главный лепила все санкционировал.

– Вы что, сидели в тюрьме? – удивленно спросила капитан медицинской службы.

– Не сидел, а охранял, – поправил ее смершевец, – у нас вся милиция и вся тюремная охрана по фене ботает, чтобы непоняток не было, это потом нам приходится корячиться, чтобы втолковать вам, что и к чему. Я только недавно на русский язык перешел, меня все блатари за своего принимали. Сразу спрашивали, когда я с кичи откинулся и когда ссучиться успел.

– С какой кичи? – удивилась женщина.

– Я же говорю, что непонятки во всем, – ухмыльнулся контрразведчик, – кича это тюрьма. Откинуться – это освободиться. Ссучиться – пойти на службу к властям. Усекла?

– Усекла, – кивнула головой капитан Добрый День.

– Ну что, наговорились? – спросил лейтенант Метелкин. Он был уже одет и был готовности идти с сопровождающими. – Пошли, – и он двинулся к дверям.

– Изя…, – махнула рукой женщина.

– Не Изя я, – сказал Метелкин, – а Исай. Исай Иванович, а это не одно и то же, Катя.

Метелкин в сопровождении смершевцев уходит.

Через полчаса прибегает дежурный и просит подойти к телефону. Вызывает генерал Бурденко.