ценить их нужно с божественной бережливостью.
Его ритуал по Беговой не выносил попутчиков. Вот уже и стадион «Юных пионеров»,
справа пошли серые жилые дома, где в сороковых жили писатели. На доме доска:
«Советский писатель Борис Горбатов»… Потом возник магазин «Молоко», куда
мальчишкой бегал за молоком и кефиром по жесткому правилу родителей. Возраст
постарше оставил в памяти дефицитные грязно-коричневые галоши. Он их покупал для
себя и своих уже постаревших родителей в магазине «Обувь». Помнится, еще сразу после
войны сорок первого это были черные, блестящие на байковой подкладке нарядные
галоши. Держа их в руках, хотелось понюхать заманчивый запах и попробовать на вкус.
Голодное было детство…
Назаров взглянул на часы, оставалось еще немного времени, чтобы успеть на заседание
Ученого Совета, который собирался в малом зале «Лектория». Туда, как договорились,
приедет из Харькова его друг и соавтор Роберт Корнев.
*
За зеленым столом заседаний пять человек: председатель, Назаров, Корнев и два
зарубежных пожилых гостя. Пока собиралась и усаживалась публика в зале, друзья
нескладно расспрашивали друг друга и делились новостями.
– Меня все чаще затрагивает твоя фраза, Роберт, – произнес вполголоса Назаров, –
помнишь, что ты сказал?
– Это в отношении информации и времени половых клеток, в гаметах? – Роберт
внимательно обвел друга взглядом. Стекла его очков, как бы импонируя хозяину, злорадно
блеснули висящей над потолком огромной серебристой люстрой, тонкой стрелкой
кольнули Назарову зрачки.
Роберт, собираясь с мыслями, по-мальчишески заморгал ресницами. Заметней
обозначилась плешь на его голове. Теперь Назарову Роберт представился с лицом
Плейшнера перед своим роковым шагом в Швейцарии…
– Знаешь, Володя… Выкинь из головы весь мой бред. Ты меня знаешь давно… Я боюсь
своих мыслей. Они не раз портили людям жизнь. Пусть плохим людям… не в этом дело.
Но мысли мои. А это плохо. Для меня. Я их боюсь. Так что выкинь из головы. Сейчас не
вовремя. Тем более – перед твоей поездкой…
– Постой, приятель! Что ты несешь? Не моей, а нашей поездкой.
2
– Нет, Володя. Я не еду. Меня не пускают.
Назаров, растерянно оглядел лицо друга, тихо переспросил:
– Как это не пускают?! Кто не пускает?
– Кто… – Роберт отвлеченно глянул в зал, – известные нам органы. Я, видите ли,
работаю в военном ведомстве. Засекречен я, – добавил он зло.
– Так и сказали?
– Так и сказали.
– Вот идиоты! – вырвалось у Назарова. – Завтра у меня с ними рандеву. Посмотрим. От
меня они не отвертятся. Я им устрою позор на всю Россию. Меня можно остановить
только физически.
– То есть? – настороженно спросил Роберт. – Убить?
Назаров рассмеялся:
– Это ты подумал, или просто сказал для смеха?
Роберт не внял шутке, его лицо помрачнело еще больше, и он ответил вполне
осмысленно:
– Нет, Володя. Не подумал. Теперь я с этим обращаюсь поосторожней. Не волнуйся.
Забудь мои придирки о гаметах. В Miami это тебе только повредит, – Роберт откинулся на
спинку стула, снял очки, принялся протирать их лоскутом замши.
Роберт знал вспыльчивую натуру Назарова. Только бы не наломал он дров. Его
напарник вполне способен выдвинуть ультиматум в представительстве КГБ. Упереться
рогом.
– Постараюсь, Корнев, – задумчиво проговорил Назаров. Затем, прикрыв веки, добавил,
– завтра там поговорим… Ой, как поговорим! Либо так, либо никак.
– Ты в своем уме? – вскинулся Роберт. – Черт! Я только об этом подумал, а он тут же!
Соображаешь, что говоришь? Хочешь загубить наш многолетний дьявольский труд?!
Назаров с тоскливой укоризной глянул на Роберта, но сделав усилие, сбросил с себя
недовольство и без деликатностей тут же перевел стрелку на более мирную тему:
– Как дома, Женечка?
– Нормально, – еще не успев остыть, машинально ответил Роберт.
– Вы у меня в моей памяти, как молодожены, – добавил Назаров, словно за что-то
оправдываясь.
– Да, уж, – скупо улыбнулся Роберт, вспомнив, что последний раз Володя был у них на
день рождения Евгении.
– А тесть твой, Георгий Яшуткин… Как он? Чем занимается? Работает? Известная
личность…
– Обыкновенная, – отмахнулся Роберт.
– Я бы не сказал. Не так уж много у танка Т-34 главных конструкторов, – наступал
Назаров. – Как он себя чувствует? Работает?
– На пенсии. Занимается садоводством.
Читать дальше