Виктор Гончар - Конформист-Нон

– Да, пошёл ты! – Весело закончил Картин.

Он и не сомневался, что Компьютерного Гения удастся в очередной раз склонить на свою сторону. Вопрос в том, как долго тот будет сопротивляться. Как обычно, на всё, про всё, хватило одного бокала пива.

Монтажная аппаратная

Монтажёр Глухов и Журналист.

Обычно монтаж – это довольно-таки скучный и не быстрый процесс. Это словно тетрис складывать из неликвидных кубиков. Вроде они и кубики, да, – то грань скошена, то размерчик не тот. В общем, монтаж, дело скрупулёзное. Стороннему наблюдателю он покажется какой-то вознёй на ровном месте. Что-то там ковыряются, возятся битый час, а на выходе сделано всего 47 секунд.

На экране с открытым ртом застыл благообразного вида седой мужчина с шелковым платком на шее.

Картин что-то записывая в ноутбуке, не глядя на экран произнёс:

– Давай чуть подвинем к началу этого голубка до слов – …змееподобный фаллос.

Монтажёр Глухов, как и все монтажёры, был человеком с режиссёрскими амбициями и абсолютно точно знал, что и как следует монтировать. Поэтому он, как и требовал того неписаный кодекс монтажёров, делал всё не то чтобы с ленцой, а с небольшой задержкой, как бы оценивая решение режиссёра и прикидывая – «А, стоит ли вообще это делать?» – и иногда милостиво соглашаясь.

В этот раз Глухов решил согласиться:

– Хорошо, скажи, а для чего тебе эти уроды с Фрейдистским бредом?

1py/83665. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Разговора. Участники – Дмитрий Картин, Пётр Глухов:

ЖУРНАЛИСТ:

– Для телепередачи… о коммерциализации личного пространства.

МОНТАЖЁР:

– А… А, что с ним?

ЖУРНАЛИСТ:

– Коммерцилизуется, неужели не замечаешь?

МОНТАЖЁР:

– Да, ясно дело.

5/R4. Дальнейшая запись рабочих расшифровок этого разговора отсутствует по причине технического брака. Виновные наказаны.

На Телевидении, вызов к Генеральному Продюсеру – это событие, даже для ведущего журналиста студии. От такого, вызова на студии бегут по бесконечным коридорам студии, даже маститые и заслуженные. Картин не бежал. Просто вызов случился, как водится, не вовремя. Картин только-только, что-то такое нащупал в монтажном ритме, вроде эмоция пошла, а тут на тебе – к Генеральному. Он с сожалением посмотрел на экран. Запомнить бы это чувство, но он то знал, что это самообман. Простое и логичное решение, присутствие которого он уже почувствовал, вот-вот оно должно было проявится, тут главное не спугнуть…

«Уфф, это решение обязательно растворится без остатка в пустопорожней болтовне или глупых требованиях». И Картин сдался.

Так оно и случилось, потом, после встречи с начальством, он ещё битый час сидел перед мониторами, тупо глядя на интервьюируемого и пытаясь сообразить, как, и главное, что же такого гениального он ухитрился придумать перед походом к Генеральному.

Кабинет генерального продюсера

Журналист Картин Д.П., генеральный продюсер Мизинцев Л.М., девушка-референт Яна.

Продюсер долго молчал, сосредоточенно глядя в бумаги, а затем объявил приговор:

– Перерасход сметы уже составил 7845 долларов США. И, это только за последнюю неделю! Как вы это объясните?

Картин почувствовал себя опять семиклашкой, который мячом разбил стекло в кабинете труда. Кстати, тогда это был не он, а мальчик по фамилии Мокроус.

– Очень интересная тема.

Кротко ответил Картин.

Мизинцев не любил, когда ему перечили, а к тому, что Картин будет перечить, он уже был заранее готов. Поэтому он не обратил внимания на кроткий тон Картина. Ему нужен был только повод для отповеди этому зазнавшемуся журналисту, и он его получил.

– Я про перерасход говорю, а темы все должны быть интересными. За это тебе, Дима, деньги и платят. И что там за бесконечные переговоры международные? Счета уже зашкаливают. Дорогуша, сдача пилота, когда там у нас по плану?

Девушка-референт Яна, держа наготове папку с документами, быстро ответила, не глядя в бумаги:

– В конце следующей недели должен быть черновой…

Продюсер что-то прикинул и объявил:

– Очень хорошо. Сдашь и дальше любой запуск только по предварительному осмечиванию. Собственно, так и должно быть насколько я помню! Вы меня поняли?

Картин понял, что разгон закончен и решился:

– Я бы хотел взять несколько дней за свой счёт. Спокойно поработать с материалами дома…

Мизинцев:

– А это как угодно. Как угодно! Но пилот должен быть сдан вовремя.

Сон

На углу проспекта разрушили старый дом. Всё как полагается – забор, за ним гора строительного мусора. Я иду с приятелем. О чём-то разговариваем. Вдруг вижу – на вершине горы, полузасыпанный кирпичной пылью, стоит белый рояль. Я пролезаю через дыру в заборе и начинаю подниматься вверх. К роялю. Мусор осыпается под ногами. Рискую свалиться в любую секунду. Наконец добрался. На белой поверхности тонкий слой кирпичной крошки. Открываю крышку, а клавиши рояля идеально чистые, как будто на нём никогда не играли. Ни пылинки. Я беру аккорд – сумасшедший, просто невероятно глубокий звук. Я оглядываюсь, ищу глазами приятеля и вдруг замечаю, что внизу, прямо у забора стоит группа иностранцев. Англичан. Они переговариваются между собой. Смотрят на меня и смеются. Приятеля моего не видно. Пропал. Среди англичан стоит Джон Леннон. Живой. Тоже смеётся. Я кубарем скатываюсь вниз. Подбегаю к нему. Кричу – Джон, ком хиа плиз! Плиз! И тяну его за руку на верх. Он вначале упирается, смеётся, но потом начинает карабкаться вместе со мной, к роялю. Наверху он оглядывается по сторонам. Улыбается, и начинает играть. Дело в том, что я не умею играть на рояле, только на гитаре. И я, как умалишённый начинаю твердить себе – Запоминай. Запоминай гармонию. Запоминай звук, постановку пальцев. Что угодно, как угодно. Запоминай всё. Утром я смог подобрать на гитаре нечто подобное. Вот послушайте. Прикреплённые данные.