Инна Тронина - Постумия

Я не стала дожидаться, когда проводница подойдёт ко мне, и захлопнула дверь. А потом подумала, что надо было попросить у неё лимона к чаю. Меня опять затошнило. Несмотря на дорогущий парфюм с древесным пряным ароматом казалось, что от этой кучи жира шмонит гнилью и плесенью…

Постепенно мои эмоции улеглись, и я стала дышать ровнее. Выпив чай без лимона, я устроилась в постели и закрыла глаза. Поезд раскачивался из стороны в сторону, и я чувствовала себя младенцем в колыбели. Бурный горный поток в моей душе постепенно превратился в тихую, спокойную реку.

Аутотренинг, который часто применял братишка Богдан, принёс плоды. Сладко расслабившись, я лежала и думала – то об одном, то о другом. Так со мной бывает часто, когда разом обрушивается масса впечатлений. Нужно разжевать слова, распробовать, прокрутить их так и этак. Каждое событие должно занять своё место в памяти, принять законченную форму. А уж этой ночью мне было, о чём подумать, и кроме борова в золотых очках.

Странно – я больше суток провела на ногах, но почти не устала. Хуже всего было в кафе – там я едва не отключилась. Немного поклевала носом в джипе, пока Шипицын не рассказал про свою соседку, выпавшую с лоджии. Тогда сон с меня слетел и больше уже не возвращался.

Конечно, сама виновата, что так упахалась. Могла, на последнем этапе, и отвалить подальше. Полковник Халецкий со спецназом справились бы и сами. Все ориентировки я дала им раньше. И, кажется, при захвате никого не пропустили.

Но всё-таки заедал интерес – как оно получится? Когда долго работаешь над какой-то проблемой, трудно вот так взять и разом всё бросить. Увлекает азарт – будто в казино. А уж потом наваливается такая тяжесть на плечи – как два мешка с цементом. Ладно, что всё это у меня быстро проходит. Особенно если как следует поспать – часиков двенадцать кряду. Сейчас, правда, так не получится, и встать придётся намного раньше.

Я блаженно улыбалась, вспоминая, как Халецкий бегал среди огромных качков в чёрном. Шапка его седых волос резко мелькала у них где-то под мышками. Сухощавый, юркий, как ртутный шарик, в неизменной кожаной куртке, с вечной рацией в руке, он ко всему умел относиться иронично, не загружая голову ненужным мусором.

И всегда любил повторять, когда кто-то срывался и нервничал, забывая о простых человеческих радостях:

– Война войной, а обед по расписанию!

После этого обстановка всегда разряжалась, гроза пролетала мимо. Богдан, Данька Шипицын, Серёжка Оводов и другие готовы были, в случае чего, своими телами прикрыть полковника от пуль.

– И он ради нас себя не пожалеет, – уверял меня брат уже не раз. – Только таким и должен быть командир. Тысячу раз он ребят из всякого дерьма вытаскивал – никакие пули не сравнятся. Сейчас ведь главное – не вычислить преступника, не взять его, а в изоляторе удержать. И после этого ещё самому без взыскания остаться…

И я вспоминала, как лежали вчера главари клофелиновой банды – рожами в мрамор, ноги врозь. И, как Даня, мысленно умоляла Господа Бога не допустить их освобождения из-под стражи. Халецкий, конечно, тоже этого боялся, но вёл себя твёрдо и уверенно. И даже когда мой «папик» намекнул ему на вмешательство свыше, беспечно махнул рукой, напрочь отметая такой вариант.

Я уже дремала. Мне снилось, что мы с Шипицыным на джипе летим сквозь огни, мокрую метель, холодный туман. За багажником светился Адмиралтейский шпиль. А вокруг бурлит ночной Невский, унося нас к Московскому вокзалу, как щепку в водовороте.

Наверное, Богдан уже позвонил дяде на Рублёвку. И сегодня утром за мной на вокзал пришлют машину. Там их целый гараж, и все топовые. Есть из чего выбирать. Это вам не моя несчастная «Вольвочка», а тяжеловесы вроде «Мерсов» и «Ауди» последних моделей. Кажется, есть и «Инфинити». Но это – «тачка» дядиного тестя-дипломата. Её вряд ли отправят за мной. В любом случае, я поеду по столице – кум королю, сват министру. Хоть несколько часов побуду вип-персоной. Здорово, когда у тебя есть такие родственники!

А вообще-то классно я катаюсь на «Стреле! Даня мне про неё рассказывал по дороге. Откуда только он всё знает, интересно? На два года Богдана моложе, а набрался уже, как профессор. Впрочем, кажется, его дед профессором и был. Или есть, если живой – давно ничего не слышала.

Так вот, дедушка Шипицына ездил на этой самой «Стреле» ещё до шестьдесят второго года. Тогда она была синего цвета. Вот древность-то! Моему дяде-генералу всего годик исполнился, а отцу – четыре. Вообще трудно представить, как в ту пору люди жили…