Инна Тронина - Операция «Купюра»

– Ну, если они так захотели, то почему бы не принять? Сейчас этой семье деньги точно не помешают, – задумчиво сказала Лариса. – Если уж Саша так решил, он от своего не отступит. Да, Севочка, нам только что позвонила какая-то женщина, с очень приятным голосом. Просила передать, что тебя ищет Лилия Николаевна. Ты понимаешь, о ком идёт речь?

– Да, разумеется. Спасибо, мама Лара, что вспомнила. – Грачёв, неожиданно для самого себя, ощутил мягкое тепло в груди. Значит, Лиля действительно звонила, и Сашка не врал.

– Сева, она уже знает, что стряслось в Шувалове. Прямо-таки плачет в трубку. Выходит, Миша тоже был с ней знаком?

– Да, мы оба знали Лилию Николаевну, – сдержанно сказал Грачёв. – Ладно, я ей перезвоню. А вы уж постарайтесь передать деньги как можно скорее. У меня куча дел. Я тут ещё одну авантюру задумал, только сглазить боюсь…

– Мало тебе других авантюр! – Мама Лара тяжело вздохнула. – Впрочем, уже то хорошо, что ты пришёл в себя. Честно говоря, я очень боялась за твою жизнь, за твой рассудок.

– К сожалению, они действительно были под угрозой, – признался Грачёв. – Но теперь это в прошлом, так что не волнуйся. Не буду больше тебя задерживать. Пока, мама Лара, и удачи тебе!

– Береги себя, Севочка, – сказала мачеха и положила трубку. От усталости и волнения она забыла, что, по правилам приличии, нужно было дождаться, пока это сделает пасынок.

– Давай-ка, позавтракаем быстренько, и едем! – Саша вышел из кухни, уже одетый и выбритый. – Захар сказал, что нужно похоронами заняться. Он говорил со всеми – с Милорадовым, с более высоким начальством. Уже известно, что хоронят четвёртого числа, на Южном кладбище, с воинскими почестями как и Михаила Ивановича. Не знают только, удастся ли их рядом положить – ведь формально они чужие друг другу.

– Так его отчим, Николай Родионович, тоже там! – вспомнил Всеволод. – Странно – жили все в северных районах, а хоронят их на Южном кладбище. Неудобно будет навещать, вот в чём дело! Ну да ладно – машина есть, справимся.

– Кроме того, – продолжал Саша, – Светлана требует отпевания. Да и Галина Павловна, скорее всего, того же мнения.

– А почему нет? Если крещёный, можно отпевать, – Всеволод вспомнил, что ему говорил вечером Юрий и даже покраснел. Да как он мог даже подумать о том, чтобы застрелиться? Без него тут мало печалей!

– Кстати, наши-то, мать с братиками, тоже на Южном, – напомнил Саша. – Я папу туда часто вожу, да и Соню тоже – когда её муж занят. Ладно, ополоснись, и быстро за стол – силы ещё понадобятся.

– Сашка, дай с новым другом поздороваться! – Юрий налетел откуда-то, как вихрь, но сразу же заметил хмурое лицо Грачёва. – Ты что, опять хандришь? Мы же договорились!

– Ну, не вприсядку же ему плясать, – строго заметил Минц. – А об остальном речи уже нет.

– Ты дедулю-то будил? – почёсывая вихрастую макушку, спросил племянник.

– Нет, пусть выспится. И так с нами вчера намучился.

– Юрка, тебе от любовницы с ребёнком так рано возвращаться нельзя! – подмигнул Грачёв Далю. – Обожди маленько. Или на работу пора?

– Я во вторую смену сегодня, а халтура подождёт, – успокоил тот. – Между прочим, передавали, что на улице здорово потеплело. Не наворачивайте на себя лишнего – взопреете. Я вас провожу, дождусь, пока дед встанет, чтобы не убегать вот так, по-английски. А вам уже на завтрак времени почти не остаётся, так что шевелитесь – в темпе вальса!

Юрий оказался прав – погода смягчила свой норов. Тучи заволокли низкое небо, и лишь изредка между ними проглядывала мутная синева. Лежащие в центре проезжей части Большого проспекта трубы засыпало снегом, и вокруг сразу стало чище, наряднее. Грачёвские «Жигули» были припаркованы на 16-ой линии, и потому Всеволод с Александром завернули на угол дома.

– Кто за рулём? – спросил Минц, когда Грачёв достал ключи из портмоне.

– Глупые вопросы задаёшь, – достаточно миролюбиво отозвался хозяин машины.

– С Юркой-то насчёт телевизора договорился?

– Конечно – когда прощались. Ты ко Льву Бернардовичу в комнату заходил, потому и не слышал. Послезавтра в одиннадцать утра подскочит к нам на Кировский. Ему раз плюнуть всё это починить…

Пока прогревался мотор, они оба в авральном порядке чистили «Жигуль» от снега и наледи. Потом, разгорячённые и довольные, забрались внутрь. Там было тепло от печки, и светился плафон под потолком. Когда Грачёв надевал зеркало и «дворники», из-за туч прорвался луч зимнего, низкого солнца. Но всё равно почему-то стало радостно. Всеволод вспомнил о своём рапорте и Лилькином звонке на Кировский.