Инна Тронина - Операция «Купюра»

– Хо! Да дед на прогулках так носится, что я еле за ним поспеваю, – согласился с Грачёвым Даль. – Он в Гавань на технические выставки ходит, вместе с бывшим директором их завода, Константином Константиновичем. Всё-то ему, дедуле, до сих пор интересно! Он главным инженером Эскалаторного долго был, слышал? Севка, он и через скакалку прыгает – вот тебе крест! – вытаращил огромные глаза Юрий и скосил их к носу.

– Не болтай! – ровным голосом сказал Саша, отворачиваясь.

– Ты не видел, и молчи! – огрызнулся Юрий. – Он мне неделю назад открыл, а у самого прыгалка в руках. Согреться, наверное, захотел – тут же ледник! Иначе зачем ему прыгалка-то?

– Действительно, Лев Бернардович очень умело хозяйничает. Для мужчины – большая редкость, – заметил Всеволод. – Жене с ним сказочно повезло – во всех отношениях.

– Не во всех, к сожалению. – Саша старательно перевязал последнюю пачку тонкой верёвочкой. – Он страдает наследственной болезнью, и потому почти все их дети умерли. Папа за ними ухаживал, всё сам делал – даже пелёнки стирал. Хотел матери помочь, виноватым себя чувствовал. А за что, собственно? Он родителей себе не выбирал.

– Так сколько же у них детей было? – изумился Грачёв. – Разве не двое? – Он чуть не сполз с тахты на ковёр и, не глядя, поднял с пола подушку.

– Семеро родились живыми, – тихо ответил Саша. – Сначала – Игорёк, потом – Соня. И дальше – Юра, Володя, Ярослав, Рома. Ну, и ваш покорный слуга – самый последний. Были и выкидыши – тоже пять или шесть, точно не знаю. Остались только мы с сестрой, как видишь. По мужской линии передавалась серповидная анемия. Отец и мать Льва Бернардовича были двоюродными братом и сестрой. Это и выяснилось-то гораздо позже, когда врачи стали разбираться в причинах трагедии…

– А тебе, значит, анемия не передалась? – усмехнулся Грачёв. – Повезло, Сашка, ничего не скажешь!

– Выходит, так! – Саша вдруг помрачнел. – И это странно, потому ВСЕ мальчики должны были нести этот ген. Стало быть, долго прожить они не могли. В смысле – больше трёх-четырёх лет. Чудеса, правда?

– Никаких чудес! – стаскивая свитер и оставаясь в клетчатой фланелевой рубашке, заявил Юрий. – Я тебе давно говорю, что моя мать согрешила в десятом классе. Она родила, а дед с бабкой тебя за своего выдали. Обычное дело.

– Ты бы хоть Всеволода постеснялся! – вспыхнул Минц.

– А чего? Севка, ты деда видел. Веришь, что он Сашку родить? И бабка в том же роде. Да, она молодилась, в лайковых перчатках спала, но ведь была блондинкой с серыми глазами…

– Да знал я Киру Ивановну! – перебил Грачёв. – Действительно, странно, что у них родился жгучий брюнет. Но, впрочем, могли быть такие родственники…

– Э-э, нет! – поднял палец Юрий. – Тут промашка, извини. Согласно законам генетики, у двух светлоглазых родителей черноглазого ребёнка быть не может. Не может, и всё тут! Наоборот – пожалуйста. Против науки не попрёшь, как ни старайся. И мне всякие такие мысли давно в голову приходили. Не может быть, чтобы сестра брата так любила, как Сонька – Сашку! Я вот у ней постылый. Конечно, слишком жгучие остались воспоминания!

– Юрка, конечно, ерунду говорит, но здесь действительного много неясного, – задумчиво сказал Александр. – Я проводил исследование по группе крови. Так вот – у матери первая была, у отца – вторая, обе с положительным резусом. А у меня – четвёртая, с отрицательным. Такого в принципе быть не может.

– Сыном именно этой пары ты точно быть не можешь, если ничего не напутал, – подвёл итог Всеволод. – Разве только одного из них.

– Так а я о чём? – снова взялся за своё Юрий. – У того самого была четвёртая группа с отрицательным резусом!

– Да замолчишь ты или нет?! – взмолился Минц. Потом грустно сказал: – Я другого боюсь. Раз у них мальчики умирали, как бы родители меня из Дома малютки не взяли! Мать всегда говорила: «Мы тебя с Кавказа привезли». Такую фразу двояко можно понять.

– Бред чужих родителей! – поставил диагноз Юрий, указывая на дядю пальцем. – Тут и впрямь дело тёмное, но он мне родственник. Я уверен, что старший брат. Видишь, как мы похожи? Только он смуглый, а у меня кожа белая. И во всей семье никого с такой, как у Сашки, не было. Вон, ладони-то розовые, как у негра! Так что не отпирайся – Сонька тебя родила! В шестидесятом году у нас было много студентов из развивающихся стран.

– Давайте спать!! – вздохнув, сказал Александр.

А Грачёв, зацепившись за их разговор, несколько раз провернул в памяти поведение Льва Бернардовича. Сашка не из детдома, потому что они с Юрием на одно лицо. Правда, Минц, действительно, арабского типа. И группы крови… Железный факт, от которого не отмахнёшься. Лев Бернардович сильно стушевался, когда Сашка упомянул про азербайджанца. Всеволод, будучи сотрудником спецслужб, развил в себе стопроцентную наблюдательность. И близорукость – в маму… Свою близорукость, выходит, Лев Бернардович к Сашке не относит. Почему? Сашка – не его сын? И ничего не знает?..