Артур Иордан - Прививка от глупостей

День первый: немного необычное утро

Доброе утро, Дорогой Дневник. Я не вел тебя несколько лет. Тебе не следует на меня обижаться по двум, очень важным, причинам. Во-первых, все эти годы я безумно по тебе скучал, ведь, в сущности, ты мой единственный друг. Во-вторых, тебе и самому больше не с кем поговорить, ты же мой дневник, кто еще расскажет тебе о свежих новостях. А новостей, скажу я тебе, накопилась масса.

Первая, и, самая важная – Мы с ней развелись. Не так давно мы запланировали ремонт. С самого начала все пошло наперекосяк. Я, откровенно говоря, вообще никакого ремонта не хотел. А она хотела. Сначала мы не смогли прийти к тому, какого цвета будут обои в гостиной, после поссорились из-за того, что она при поклейке все время неровно приклеивала свой край, и, при этом, упорно доказывала, что это я свой край клею криво. Меня ее настойчивость в ситуациях, где она априори неправа,

за годы нашей совместной жизни утомила до нельзя. Ну а дальше, понеслось, как по накатанной. Мы вспомнили друг другу все обиды, накопившиеся за минувшие годы. Она плакала, я кричал. Конца-края этому не было. И, наконец, когда мы оба успокоились, она предложила нам разойтись. Мне стало так больно, обидно и нелепо страшно от предстоящих перемен. Но, больше всего было все-таки обидно. Обидно, что это вообще пришло ей в голову. Она сидела, смотрела на меня, ждала моего ответа. Я ничего не ответил. Просто собрал свои вещи…

Теперь я снова весь твой. Ты – мой единственный собеседник на ближайший месяц. На работе я взял отпуск, чтобы спокойно обустроиться на новом месте. Сегодня читал в новостях, что какой-то парень погиб от рук полицейского, наступившего ему на шею. Этот парень был то-ли католик, то-ли смуглого цвета, или социалист. Я не запомнил. Да и мне, в сущности, все равно. Я же знать его не знал. Жаль человека, но, в плане общественных событий я немного инфантильный – всю жизнь. Мои дела меня интересуют больше.

Сегодняшнее утро было немного необычным для меня. Я впервые проснулся один. Было невероятно одиноко…

День второй: волнения за окном.

Привет, дорогой дневник. Помнишь, вчера я писал тебе про погибшего парня. Квартиру я снял прямо на Центральной улице нашего городка, с видом на городскую площадь, напротив администрации.

Сегодня днем площадь заполнили толпы людей с плакатами. Они кричали и требовали, чтобы полицейского, убившего парня – наказали. В сущности, они, конечно, правы. Но, шуму было немерено. В такой суматохе, скажу я, писать для тебя не так-то уж и легко. Приехала целая армия копов, окружила протест. Протестующие кричали, толкались с копами, но, все закончилось благополучно после выступления Мэра, который во всеуслышание пообещал справедливо наказать нехорошего копа. Я слышал, как один из протестующих что-то громко крикнул нехорошее про Мэра. Я хорошо разглядел этого наглого парня. У нашего Мэра весьма своеобразная репутация. Поговаривают, что он находится на своем посту слишком долго. Мне, в сущности, все равно, меня то это как касается?

Я скучаю по ней, дорогой мой дневник. Безумно скучаю. Сейчас мне кажется, что, возможно, я был к ней не справедлив. У меня очень трудный характер. Я это знаю. В дни спадов и черной депрессии, когда взяться за перо и излить свою печаль на бумагу кажется невозможным, она всегда поддерживала меня. У нее тоже бывали тяжелые дни. Она много работала. Я не выносил таких дней. В эти дни она приходила уставшая, совсем не обращала на меня внимания. Она говорила, что устала и хочет побыть в тишине. Как меня это бесило, знал бы ты! Мне казалось, что она устала от меня, что я просто разонравился ей. А может у нее есть другой и ей уже не хочется мужского внимания, после общения с ним? Тогда я срывался и кричал на нее. Я скучаю по ней…

День третий: драка

Дорогой Дневник, меня не на шутку испугало сегодняшнее происшествие. Толпа снова бушевала за окном. Но, сегодня все было не так спокойно, как накануне. Толпа толкалась с полицией, громко кричала. И, вдруг, один из протестующих швырнул в полицейского камень, после чего в ряды копов полетел град камней и бутылок. Одновременно, другая группа протестующих начала громить магазин. Как этот магазин был связан с убитым парнем? Может он принадлежал родственнику копа? Я не знаю…

Копы, как римские легионеры под градом стрел, построились, закрылись щитами, и, с дубинками на перевес, ровным строем двинулись на протестующих. Две армии медленно сходились, одна – подобная толпе неистовых дикарей, неорганизованная куча протестующих. Другая – стройная, ровная, дисциплинированная, вооруженная большими щитами и черными, резиновыми гладиусами когорта отборных полицейских легионеров.