Верт Уильямс - Ада Даллас

Тут уж я не мог не возмутиться.

– Этот негодяй сам готов вогнать нас в гроб, а ты ведешь себя так, словно по уши влюблена в него.

– Да, – ответила она, не сводя с меня взгляда. – И советую запомнить мои слова.

Она вышла из кабинета так быстро, что я не успел ответить и лишь растерянно посмотрел на захлопнувшуюся дверь.

Если Ада надеялась, что я буду сидеть сложа руки и молча наблюдать, как он издевается надо мной, она здорово ошибалась.

Затем наступил день, когда я получил следующую "посылку". Как мне казалось, я ожидал ее уже несколько лет, забыл, сколько, целую вечность. Ждал и уже начал надеяться, что она вообще не придет... Нет, неправда, вся моя жизнь стала одним ожиданием, ибо я знал, что "посылка" придет.

И она пришла.

Я чувствовал себя... Впрочем, не знаю, как я себя чувствовал. Пожалуй, почти так же, как в то утро, когда под артиллерийским обстрелом готовился выскочить из окопа и броситься в атаку. Но огонь вдруг прекратился, война кончилась, и уже не надо было бросаться в атаку. Я был спасен, но наступившее затишье стало для меня концом света. Вместе с последними выстрелами мир, показалось мне, утратил свою реальность.

Правда, то, что я испытывал сейчас, было несколько иным. Что-то кончалось для меня, но война продолжалась, и моему ожиданию конец пока не наступил. Пришла очередная "посылка" – и только. Очередная, но не последняя.

Это были три абзаца в очередном номере мобилской газеты.

В них говорилось:

"Сегодня полиция сообщила, что ей, видимо, удалось выяснить, кому принадлежал скелет, найденный около года назад в заливе поблизости от города.

Предполагается, что это останки Бланш Джеймисон, 51 года, владелицы фешенебельного дома терпимости, переселившейся, как считалось ранее, в Калифорнию.

По мнению полицейских, Джеймисон стала жертвой междоусобной грызни гангстерских шаек. Следствие продолжается".

Все-таки, оказывается, не все еще кончилось!

Я немного испугался. Более того, у меня появилось такое чувство, будто какая-то шестеренка встала на место и колеса завертелись. И я обрадовался. Вот это-то меня и напугало.

Четыре слова не выходили у меня из головы: "междоусобная грызня гангстерских шаек", "междоусобная грызня гангстерских шаек", "междоусобная грызня гангстерских шаек"...

Вот что должно спасти нас!

В самом деле, если убийство в Мобиле – результат грызни гангстерских шаек, как они свяжут его с губернатором Луизианы? Или начальником полиции этого штата?

И тем не менее я знал, что по-прежнему не перестану ждать "посылки". Не перестану ждать, пока... Но мне не нужно это "пока". Я не хотел думать об этом "пока"!

После избиения Джексона я решил, что теперь нет смысла ожидать очередной выборной кампании, что надо немедленно использовать имеющиеся у меня материалы. Сейчас Ада особенно уязвима. Случай с Джексоном и мои документы заставят даже раболепствующее перед ней законодательное собрание сместить Аду с поста губернатора и привлечь к уголовной ответственности.

Вот почему следовало немедленно передать Джексону мои материалы.

Говоря по совести, мне казалось, что, когда наступит этот момент, я буду чувствовать себя на вершине мира, упиваться сознанием того, что скоро сквитаюсь с ней за все.

Однако ничего похожего я не испытывал.

Наоборот, мне было неприятно. Я помнил выражение ее лица и ее голос, когда она сказала: "Кто, по-твоему, удержал определенных людей от поездки в Сент-Питерс, когда ты там громил всех и вся?"

Нет, нет, нельзя поддаваться на ее уловки! Я знаю, что нужно делать, и я это сделаю.

Мы договорились с Джексоном, что встретимся в конце недели.

На следующий день, передав в вечернем бюллетене телевизионных новостей сообщение о Бланш Джеймисон, я отправился в Батон-Руж, чтобы после встречи с Адой повидать Роберта Янси. Вряд ли он так сразу и капитулирует, и потому я хотел предупредить Аду, что ей пока ничего не угрожает. Возможно, она понимала это и без моего предупреждения, но нависшая угроза могла встревожить ее, вызвать опасение, что я перестараюсь и, разоблачая Янси, невольно подведу и ее. Я собирался рассказать Аде о своих подлинных намерениях и попросить ее не беспокоиться. Я понимал, на какой риск иду: стоило ей передать наш разговор Янси, и все мои планы будут сорваны.

Маленькая секретарша Ады (принятая на эту работу, наверно, за свою непривлекательность) зло посмотрела на меня, когда я появился в приемной, и совсем ощетинилась, когда по внутреннему телефону получила распоряжение пропустить меня к губернатору.