Сергей Трахимёнок - Когда хвост виляет собакой

Гаишник вернул паспорт Доморацкому и отступил от машины. То же сделал напарник. Водитель тронул автомобиль. Остальные милиционеры спрятали пистолеты в кобуры.

– У вас всегда так? – спросил Доморацкий Савву.

– Нет, не всегда, только сегодня, – ответил Савва, – это не просто проверка. Похоже, наши конкуренты решили узнать, кто к нам прибыл… И узнали.

– Ну все равно бы узнали, – словно успокаивая Савву, произнес Доморацкий.

– Не люблю, когда меня опережают конкуренты, – ответил Савва.

– Эт-то точно, – вставил свои пять копеек Турген.

Минут десять все молчали, а потом Доморацкий сказал:

– Долго еще? – ему не терпелось побыстрее оказаться в обстановке, где он хозяин положения.

– Приехали, – ответил водитель, сворачивая с магистрали к небольшой пятиэтажке.

Выйдя из машины, Савва показал рукой дорогу дальше, но Доморацкий, тоже молча, кивнул на багажник. Водитель открыл его, Доморацкий долго копался в сумке, пока не достал черную папку и диск. Папку он сунул под мышку, а диск протянул Савве:

– Это мои лекции в рамках курса культурной политики.

После этого они, оставив водителя, вошли в здание. На втором этаже располагался офис группы поддержки одного из кандидатов на пост президента Республики Елактау Чингизова.

В офисе растерянность Доморацкого окончательно прошла, и он снова почувствовал себя главным спецом, которого за хороший гонорар пригласили консультировать группу. Войдя в помещение, он иронически улыбнулся присутствующим, сидящим за большим овальным столом.

– Олег Евстафьевич, – представил гостя Савва и предложил тому сесть в торец стола, а сам стал за спиной у Наиля, одного из членов его команды.

Красивый узбек с тонкими чертами лица по подпольной кличке Наиль-шах имел большие карьерные амбиции. До избирательной кампании он работал журналистом в центральной газете. Но та негласно была рупором Касымбаева, конкурента Чингизова-старшего, и на период выборов Наилю пришлось уйти на вольные хлеба.

– Давайте знакомиться, – произнес Доморацкий, сев на стул и положив перед собой папку, выжидательно посмотрел на Савву.

– Да, да, – спохватился тот, – представляю нашу команду. Рубен – ответственный за рейтинг, социолог, кандидат философских наук. Психолог Аблай ответственный за имидж кандидата и все, что с этим связано. Елена – наш секретарь, архивист, отвечает за весь документооборот. И, наконец, Наиль – журналист нашего ведущего печатного органа, ответственный за работу с прессой.

– Почему я последний? – проворчал Наиль.

– Ты не последний, – сказал Савва, – ты предпоследний, – потому что последним буду я. И я отвечаю за всю кампанию, то есть осуществляю общее руководство.

– Всем нам надо сделать шильдочки, – сказал Доморацкий.

– Что сделать? – не понял Наиль.

– Таблички, – пояснил Савва.

– Это на каком языке, на американском? – язвительно произнес Наиль.

– На польском, – ответил за него Рубен, – если по-американски, то это будут бейджи.

Савва слегка толкнул в спину расшалившегося Наиля.

– Это хорошо, что вы шутите, – заметил Доморацкий, – по мелочам можно, но нельзя зашучивать крупные вещи. Мне приходилось проводить много избирательных кампаний и в бывшем Союзе, и за его пределами. Есть моменты принципиальные, на которых держится сама кампания, и они высмеиванию не подлежат.

– Например? – сделал серьезную мину Наиль.

– Образ нашего кандидата, – сказал, как отрезал, Доморацкий. – Почему здесь не висит его портрет, почему нет его биографии, его достижений?

– Мы еще не успели отпечатать, – оправдался Наиль.

– Вот я о том и говорю, – сказал Доморацкий, – кто из вас участвовал в подобных акциях, поднимите руку?

Руку поднял один Савва.

– Я так и думал, – произнес Доморацкий, – но нет худа без добра, будем работать и параллельно учиться ликвидировать политтехнологическую безграмотность. Начнем прямо сейчас, времени на раскачку у нас нет. Елена, раздайте рабочие тетради. От занятий освобождается только Савва Чингизов.

Гость дождался, пока Елена раздала всем по тетрадке, откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и заученным текстом стал излагать основы, которые, по его мнению, должны из случайных людей сделать политтехнологов.

– Последнее столетие можно назвать столетием торжества манипуляций. Причем на всех уровнях. Но наибольший эффект дают манипуляции на уровне государства и транснациональных корпораций. Как вы думаете, почему?