Борис Егоров: 2027. Допотопный портал

Вдоль провинциальной автомобильной дороги неспешно двигалась баржа – большой американский седан выцветшего красного цвета. Колеса мерно отбивали стыки бетонных плит подложки асфальтированной дороги, верхний слой которой давно уже не видел ремонтных бригад. В машине двое – парень лет 35-40 за рулем и девушка лет 25-30 на переднем сиденье.

– Бензин скоро кончится…, – произнес водитель.

Проржавевшая и местами со сквозными дырами выхлопная труба всё еще выдавала наружу благородное бульканье старого могучего мотора с восемью котлами.

– На сколько хватит, столько и проедем, – ответила девушка. – Всегда же говорила тебе – ставишь на стоянку, заправь по полной. Никогда не знаешь, что случится через мгновенье.

– Знаю, ты, конечно, права. Но всегда возникают какие-то обстоятельства, которые мешают следовать указаниям разума. На то он и есть – закон подлости.

– Тёма, это не закон подлости, это следствие твоей безалаберности и твоего попустительства. Сколько тебе говорила, что надо недвижимость за городом? Ведь деньги были, в этом не было больших затруднений – мы бы выплачивали долг, но обладали своим собственным углом. Мой дом – моя крепость, разве не так? А теперь посмотри, что происходит – едем неизвестно куда, всё что у нас есть – этот автомобиль и то, что в нем.

Артем остановил машину и перевел кочергу управления коробкой передач в режим паркинга. Двигатель мерно отстреливал в атмосферу сожженную топливную смесь.

– Знаешь, шел как-то домой. Навстречу мне проходил один из мигрантов… Говорит мне «брат, есть зажигалка?». Я отвечаю – «нет, не курю». И иду дальше… а сам думаю – как же ты называешь меня братом, если для тебя я кафир? Если в любой момент ты подойдешь сзади и перережешь мне горло, чувствуя свою правоту.

– Религия смогла убедить людей, что есть невидимый мужик, который живет на небе, и наблюдает за тем, что мы делаем каждый день, каждую минуту… И у невидимого мужика есть список из десяти вещей, которые он не хотел, чтобы вы когда-либо делали! И если вы сделаете хоть одну из десяти вещей, у него есть специальное место… полное огня, дыма, жара, страданий, боли, куда он нас… чтобы мы мучались! Горели! Задыхались! Кричали! И плакали! На веки вечные, до скончания времен! Но при всем при этом он любит нас!

– Нет никого хуже, пожалуй, религиозных фанатиков… сколько было этих инквизиций, крестовых походов и так далее. Конфликты, конфликты, конфликты. Верные, неверные, староверные…

– Вон, смотри туда, видишь? – спутница прервала поток философской мысли молодого человека.

– Что там?

– Дом, заброшенный… мы как-то уже проезжали здесь мимо.

– Ну, вижу, и что?

– Пошли, посмотрим, что в нем?

– Да ну, чего там смотреть – он же брошенный, значит в нем нет ничего. Скорее всего, и окон нет и крыша течет.

– Да, ну и что? Сейчас у нас даже этого нет. Погнали посмотрим?

– Ладно.

Артем включил режим драйва и свернул на едва заметную колею редко используемой грунтовой дороги, которая вела в сторону дома на холме. От дороги до него было недалеко – метров шестьсот, не больше. При этом с дороги он не бросался в глаза – его можно и не заметить, если просто рулишь и осматриваешь при этом окрестности. Сразу на домом начинался смешанный лес.

Заглушив машину в естественной низинке около забора, они вышли из машины. Забор был весьма условным – некоторые пролеты штакетника уже завалились, некоторые отсутствовали полностью. Лишь в некоторых местах его очертания передавали представление о границах участка. Не сказать, что здесь наперебой стрекотали сверчки и пели птицы. Небольшой ветерок колыхал густую траву, заставляя её шуршать, наподобие шума прибоя. При этом, в границах участка, обозначенного в нескольких местах остатками забора, трава выглядела более ухоженной – как будто некоторое время назад её скосили и она не успела с тех пор сильно вырасти.

– Смотри, тебе не кажется странным, что трава здесь не такой же высоты, как трава за забором? – спросила девушка.

– Да не особо… может, кто-то приводит сюда коз на пастбище, вот они и выедают ненужные сорняки.

– Ну да, может где-то есть еще дома и кто-то в них проживает?

– Всё может быть.

– Если это славяне, то хорошо. Можно будет попросить оставить нас на некоторое время, пока не поймем, как жить дальше. Пошли внутрь?

Дом был деревянным, сложенным из бревен. Его некрашеные стены сильно полопались, а дощатые пристройки уже имели сильный крен и готовились развалиться раз и навсегда. Двери дома оказались не заперты, а сквозь сохранившиеся в окнах помутневшие стекла проникал солнечный свет.