Ольга Виноградова - Якобинец [litres самиздат]

Пусть теперь они нас боятся и поймут на своей шкуре, что такое зависеть от чужой жалости или ее отсутствия.

И не надо теперь, задним числом, лить слезы, обвинять нас в дикости и жестокости и призывать к христианскому милосердию.. вы не этому научили нас!

– Гражданин Бресси.. господин граф!, – решительно окликнул Норбер, – я попросил бы вас задержаться! Давно хотел поговорить с вами! Не беспокойтесь, лично вам и вашей семье ничто не угрожает! Не угрожаю, прошу вас, уделите мне немного времени!

Де Бресси неуверенно остановился на пороге, но всё же подошел к столику, за которым сидели Куаньяр и его товарищи. Норбер счел необходимым отсесть за другой столик, подальше от Армана, который тяжелым мрачным взглядом наблюдал за графом, лишь уважение к Норберу с трудом сдерживало его бешенство, и пригласил графа присесть.

Спутники маркиза опасливо и удивленно переглянулись между собой, такого еще не бывало, и стали отступать от стойки к выходу…Маркиз ушел последним, метнув на якобинцев озлобленный взгляд. Он был намерен жестоко отомстить, его мелко трясло…

На пороге он обернулся и очень вовремя, прямо в голову ему летела пустая бутылка, со всем бешенством брошенная сильной рукой Армана. Маркиз ловко увернулся от опасного снаряда и лишь бросил, шипя через плечо:

– Твари,… проклятые твари.. Колесовать.. своими руками!

Но их больше никто не боялся.. люди провожали их саркастическими замечаниями, шутками и свистом!

– Эй, враги народа!, – насмешливо и вызывающе закричал им вслед Пикси, – где ваши хваленые манеры, вас не научили закрывать за собой дверь?! Или привыкли, что это делают лакеи?!

– Ты отомстил за мое унижение, брат…, – невольно вырвалось у Куаньяра, о чем он тут же пожалел.

– Ты о том, как он швырнул в тебя бокал, как в собаку?! Удивлен, что я знаю? Жюсом проболтался, он был очень зол и обижен за тебя… Ну и стоило тебе лаяться со мной и спасать этих ублюдочных аристократок? Ладно, я не злюсь на тебя. Хочешь, мы задержим их всех?!», – глаза Армана зловеще сверкнули, – всё закончится.. здесь и сейчас..Заодно и увидим, действительно ли их кровь голубая..или нас и тут обманули?

– Не надо.. скоро всё закончится и так, поверь.. Самоуверенные уроды так и не поняли, власть их закончилась. Им недолго еще корчить высшую расу.

– Дядюшка Жером! А вот теперь еще вина и сообрази что-нибудь пожрать! Мы отметим это событие!», – закричал повеселевший Арман, – «Ca ira! Les aristocrates a la lanterne!», – он окинул де Бресси выразительным бешеным взглядом, – что, не нравится наше общество, высокородный господин?!

Де Бресси старался не встречаться взглядом с Арманом, в окружении санкюлотов, по большей части нетрезвых и воинственно настроенных, он чувствовал себя в опасности, и повернулся к Норберу:

– Что вам от меня нужно… гражданин Куаньяр? Надеюсь, вы не заставите меня слишком долго выносить эти издевательства…

– И в мыслях не имел унижать вас… Давайте отсядем за дальний столик. Буквально на пару слов.. господин граф… Потом я сам провожу вас до дома, в моем присутствии никто из них и не подумает напасть на вас.

Через месяц, в середине июля 1792 года, сдав дела Жаку Арману, бывший председатель Якобинского клуба Санлиса вместе с друзьями детства Филиппом Дюбуа и Пьером Жюсомом отправился покорять революционный Париж, чтобы никогда более не вернуться в отцовский дом.

И поэтому он не знал, что имения ненавистных народу графа де Белланже, де Ласи и де Вальмеранжа, санкюлоты спалили почти сразу после его отъезда, а семья графа де Бресси уехала в Париж немногим позже…в первых числах августа. Пикси не стал ему об этом писать, видимо не считал чем-то интересным и важным для прежнего председателя.

Сложилось так, что 10 августа 1792 года в качестве члена Парижской Коммуны Норбер участвовал в штурме Тюильри, где и столкнулся с давним и «любимым другом» маркизом де Белланже, он был одним из «рыцарей кинжала»…

Чуть позднее, намеренно оставил прежнюю должность и уже в сентябре был избран депутатом Конвента от Санлиса, не без самого активного дружеского содействия Огюстена Робеспьера, который в свою очередь баллотировался в Конвент под покровительством старшего брата.

Именно отношения с этим добрым и общительным молодым человеком позволили Норберу посещать дом на улице Сент-Онорэ, позволили приблизиться к его знаменитому старшему брату, давнему властителю своих дум…

В это же время Жюсом и Филипп Дюбуа любыми способами искали сближения с Другом Народа, поэтому в это время они общались не слишком часто.