Михаил Байков - Достигая крещендо

– Мы можем ехать, – подошёл к Орловой, разглядывавшей фреску, епископ в хлопковом подряснике.

– Куда?

– В одно кафе на пляже, и аэропорт в шаговой доступности, и кофе потрясающий, впрочем, как и везде. Идёмте.

Они направились к выходу, благоговейно перекрестившись.

– О чём вы говорили в проповеди? – прямо спросила Орлова, задорно сняв свою шляпу, садясь в кабриолет.

– Проповеди всегда импровизация для меня, – отвечал без запинки Евгений.

– Но вы говорили, отсылая к нашему разговору в Монако об истине. Верно?

– Не без этого, Елизавета Николаевна, ведь любовь – это главная истина христианства.

– Вас кто–нибудь любил, Евгений? – повернувшись спросила Орлова.

– Я думаю и до сих пор любят, – тихо ответил он. – Но имеет ли это значение сейчас, когда я связан?

Орлова повела головой, выражая задумчивость, и весь недолгий путь ни о чём не спрашивала. Только когда они сели за маленький столик на веранде, повисшей над морем, и каждому принесли красиво оформленный капучино с очаровательным десертиком, епископ спросил у Елизаветы Николаевны:

– Вот мы были в опере позавчера… Для вас музыка и искусство душевна потребность? Или весь интерес завязан на работе в Администрации со СМИ?

– Ну, я отношу свою работу к интересной и очень важной, – усмехнулась она. – И точно не считаю себя скучным человеком, зацикленным на идее трудоголика… Как видите, я люблю пофилософствовать впустую, особенно в таком живописном месте.

– А опера? – настойчиво спросил епископ.

– Я люблю музыку просто так. А художественный вкус, как известно, признак интеллектуальной личности… Божесов тоже любит искусство, но в отличие от меня и сам способен к творчеству.

– Вы не можете творить?

– Абсолютно. Я полный ноль в создании чего–то ранее не существовавшего, еду по рельсам… А вот Божесов может сочинять рассказы, басни, а главное законопроекты. В этом отношении он прекрасный идеолог, зато я прекрасный исполнитель.

– Я из Лимска, как и Божесов, но ведь вы с городом не связаны?

– Я москвичка, мой отец был директором Департамента лесного хозяйства Московской области. Как понимаете, безумно коррумпированная отрасль, как и всё, что связано с лесом в России… Не захочешь покрывать какие–то серые схемы – пристрелят случайно на охоте… Но благодаря этой семье у меня было хорошее образование и шансы на жизнь.

– Вы амбициозный карьерист? – как–то отстранённо спросил епископ, в последний раз прощупывавший почву.

– Любая умная женщина амбициозный карьерист, – улыбнулась очаровательно Орлова. – Но дело скорее в том, что дочери успешных родителей стремятся доказать, что они не хуже. Одни идут против родителей, так показывая свою исключительность, другие, как я, прилежно учатся в школе, вузе, изучают свою специальность, психологию поведения людей и в целом наращивают интеллектуальный потенциал… Но, когда рядом появляется фигура мужа и собственная семья, все амбиции исчезают, и мотивация ежедневной работы пропадает, уступая место детям и любящему человеку. Всё становится доказанным и карьера уходит на второй план… В этом отношении женщины гораздо логичнее мужчин.

– Но вы же были замужем за Божесовым? – подводил епископ к главному.

– Ха! – сделала глоток кофе Орлова. – Быть мужем не его занятие, он не мужчина, рождённый для семейной жизни… Но я ему благодарна, потому что мои амбиции он всячески поддерживал и не давал им угаснуть.

– Да… Вокруг меня много примеров, когда амбициозные девчонки, стремящиеся к работе над собой с бесконечной идеей социального успеха, с рождением ребёнка понимали, что самое главное это семья. И это здорово…

– Конечно. Потому что, уверяю вас, вся женская работа над собой, совершенствование своих возможностей, испытание себя и прочее приводит к одному финалу. Они рожают и желание доказать свою исключительность пропадает. Это материнский инстинкт, не позволяющий рисковать… Кто его перебарывает, достойные личности, но плохие матери…

– Но у вас же нет детей? – прямо спросил Евгений, сзади которого загорался закат солнца, тонущего в море.

– Метафорически, моя работа и есть воспитание ребёнка, – грустно улыбнулась Орлова, поставив пустую чашку на блюдце. Епископ откинулся на стуле и глубоко вдохнул прохладный морской воздух.

– Что вы хотели сказать важного? – спросила Орлова, принимая деловую позу.

– Очень важное… Я вижу, что вы соратник Божесова и строите с ним какую–то новую политику, – Орлова сосредоточенно кивнула. – И поэтому мне нужно вам сообщить то, что мне сказал Клёнов… Он ведёт дело о фурах с оружием и движении «True liberals». И ему приказали установить связь Божесова со всей этой историей.