Блейк Пирс - Прежде чем он поймает

«Вы когда-нибудь разговаривали об этом деле с моей матерью?»

«Да. Первое время она находилась в состоянии ступора. Кроме того, она была как зомби. Всегда смотрела куда-то вдаль, не отрывая взгляда. С ней было сложно говорить, поскольку она во всём винила лишь себя. Чувство вины убивало её».

«Она никогда не говорила ничего подозрительного?»

«Нет. Кроме того, что винила во всём себя. Она говорила, что это всё случилось из-за спиртного. Она слишком много выпила и отключилась. Она забыла запереть дверь и не услышала, когда кто-то проник в дом, совершил выстрел и преспокойно удалился».

«Но всё же… Кому было известно, что дверь не заперта? Или же преступник пришёл в полной готовности выбить её? А тут, по счастливой случайности, дверь оказалась открытой?»

«Это один из многих вопросов, которые я задаю себе снова и снова».

«А какие у вас ещё вопросы?»

Регги поглядел на задний двор, где на ступеньках крыльца на солнышке грелась кошка. Он нахмурился и спросил: «Могу я быть откровенным?»

«Конечно».

«Ваша мать никогда не интересовалась расследованием и не спрашивала, нашли мы убийцу или нет. Даже не интересовалась подозреваемыми, хотя те до сих пор спрашивают о состоянии дела. Она не задала ни одного вопроса. Долгое время я полагал, что она просто не верит в правосудие».

Регги замолчал, а Макензи представила себе картину той ночи, которую давным-давно нарисовал её разум. Она, конечно, не могла видеть матери на диване, пока не нашла отца убитым. Несмотря на это, Макензи не раз представляла, как та как ни в чём не бывало спит пьяным сном на диване, рядом с которым стоят бутылка вина и пустой стакан. И как только Макензи снова увидела этот образ, то поняла, что начинает злиться.

«Вы уже просмотрели оригиналы документов в полицейском участке?» — спросил Регги.

«Да. Наделала столько копий, что мне на всю жизнь хватит».

Регги улыбнулся.

«Я вижу, вы из тех, кто не сдаётся. Если так, то вам это передалось по наследству. Когда ваш отец брался за дело, то всегда доводил его до конца. Он полностью отдавал себя работе».

Макензи улыбнулась. Она вспомнила ссоры между родителями, когда мать обвиняла отца в слишком серьёзном отношении к работе и в полном отсутствии внимания к её особе.

«Спасибо, что поговорили со мной», — произнесла Макензи, вставая с кресла.

«Не за что. Это самое интересное событие, которое произошло со мной за последние несколько недель. Если будут ещё вопросы, звоните, не стесняйтесь».

«Да, сэр, обязательно».

Регги кивнул.

«Агент Уайт,… не буду лгать. Я не был особенно хорошо знаком с вашим отцом. Мы знали друг друга по имени и примерно раз в неделю разговаривали, но только по необходимости. Но учитывая то, что я о нём знаю, я уверен, он бы гордился вами».

Слёзы подкатили внезапно, и Макензи почувствовала, что покраснела. Она быстро заморгала, пытаясь не дать себе расплакаться.

«Спасибо», — пробормотала она и покинула террасу. Проходя через кухню, Макензи услышала, как Мери с ней попрощалась. Опустив глаза, она старалась как можно скорее покинуть дом и не разрыдаться. Когда она добралась до входной двери, слёзы уже открыто текли по щекам. Они злили её не меньше, чем мысли о глупой никчемной матери, спящей на диване.

Адрес местожительства матери был написан на листочке и хранился в кошельке у Макензи. Она приклеила его туда, будучи уверенной в том, что наступит день, когда ей придётся с ней поговорить. Ещё когда Макензи только исполнилось восемнадцать, она знала, что их дороги обязательно снова пересекутся. А если брать во внимание несколько телефонных разговоров, которые случились между ними за последние десять лет, то следовало, что встреча будет не из приятных.

Макензи оторвалась от этих мыслей и обнаружила, что всё ещё сидит в машине на парковке мотеля и рассматривает листок с адресом. Бунс Милл, Небраска. Она уехала из округа Моррилл и больше не возвращалась сюда после того, как вышла из психиатрической больницы. Она жила в Бунс Милл вот уже восемь лет. Городок находился в двух часах езды от Белтона. Получается, если матери пришлось уехать и бросить свой дом, то не так уж далеко она перебралась.

«Странно, — подумала Макензи, — Если бы мне пришлось бежать от такого прошлого, я бы уехала как можно дальше».

Самое главное было в том, что Макензи даже не знала, чем сейчас занимается мать. Работает? Или, может, сидит на пособии и пьёт перед телевизором целыми днями? Или уже умерла? Макензи не говорила с ней почти год, а последний разговор длился менее трёх минут.