Лев Гурский - Министерство справедливости

Мистер Хиггинс больше не стоит в дверях. С гневным птичьим клекотом он кидается на выручку к своему имуществу. Преодолев за несколько секунд дистанцию между домом и мусоровозом, старик подпрыгивает, желая дотянуться до контейнера и вернуть его на землю. Драган хочет крикнуть, что заклинившие манипуляторы непредсказуемы и лучше дождаться ремонтников, но не успевает: фраза чересчур длинна для его английского. Одна из аварийных ламп на приборной панели гаснет. Механическая клешня в небе ослабляет хватку — не настолько, чтобы выпустить бак совсем, но достаточно, чтобы угол его наклона изменился. Красная крышка со щелчком распахивается раньше времени, и вниз один за другим начинают выпадать пакеты. Как назло, они плохо завязаны. Очень и очень халтурно. Похоже, мистер Хиггинс совсем не старался делать нормальные узлы.

Шлеп! Шлеп! Шлеп! Драган и прежде догадывался, что к идее раздельного сбора отходов старый хрыч относится наплевательски и в один бак запихивает все подряд. Теперь это становится очевидно. На голову мистера Хиггинса сыплется вонючее месиво, состоящее из куриных костей, рыбьих голов, смятых пивных жестянок, яичной скорлупы, грязного тряпья, огрызков фруктов, картона, дынных корок, целлофановых пакетов, картофельных очистков, одноразовой пластиковой посуды, банановой кожуры, шелухи подсолнечника, заплесневевших кусков хлеба и чего-то еще, мерзкого, склизкого и студенистого, уже потерявшего первоначальный облик. Даже профессионалы, знающие толк во всех разновидностях отбросов, едва ли поймут, чем эта дрянь была в предыдущей жизни.

Матей и Драган переглядываются: им обоим одновременно и жутко, и весело. По-человечески они готовы посочувствовать хозяину дома 43 и в то же время с трудом удерживаются, чтобы не захрюкать от смеха — так похож стал бдительный старик на ожившее огородное пугало или трэшмена из фильмов ужасов. Самому мистеру Хиггинсу, с головы до ног покрытому вонючей гадостью, конечно, не до смеха. Он безнадежно застрял в куче мусора и не может сдвинуться с места. Его сердитый клекот переходит в тигриный рык такой силы, что кажется, будто деда вот-вот хватит удар. Однако умереть от инсульта или инфаркта мистеру Хиггинсу сегодня не суждено.

В Австралии типовой мусорный бак на полтора кубометра — один из самых удобных и надежных предметов, окружающих человека. Он экологичен, функционален, сделан из легкого сплава, выкрашен нетоксичной краской, а для удобства транспортировки снабжен двумя колесами. И — что немаловажно — такие контейнеры в быту абсолютно безопасны…

Если, конечно, они не падают на человека с высоты.

На приборной панели мусоровоза гаснут еще две аварийные лампы. Громко щелкнув, механическая клешня полностью разжимается и освобождает бак. Высота небольшая, а емкость уже пуста, поэтому у хозяина дома 43 по Крюгер-стрит всё еще неплохие шансы остаться невредимым. Но, похоже, Фортуна сегодня не на его стороне. С прицельной точностью острый угол бака ударяет в клетчатую кепку. Возмущенный рык обрывается. Мусорный контейнер падает на землю, а человеку упасть мешает куча дряни, в которой он намертво застрял. Но вместо головы у мистера Хиггинса — только ее половина.

— Матерь божья! — обалдело шепчет Драган. — А дедуля, кажется, того…

— Сам вижу, — откликается Матей. — Накрылась наша премия.

Сегодня суббота. Значит, на завтрак подадут мою любимую картофельную запеканку — с тмином, копченым лососем и тонкими ломтиками соленого огурца. «Ты, Ромыч, по жизни большой везунчик, — часто повторяет Петруша. Этот дылда — мой сосед по этажу и главный хранитель местных традиций. — Мы страдали, а кое-кто пришел на готовенькое».

В темные времена, которых я тут не застал, и в субботу, и во все другие дни недели по утрам давали одно и то же: макароны отечественные калибра 7,62. Их варили здесь же, в кухонной пристройке к административному флигелю, а потом развозили по всем больничным корпусам. Чтобы сэкономить на бензине, вместо автомобиля пользовались телегой с лошадью по имени Глафира. Сразу после Славной Революции 4 декабря всю долларовую заначку, найденную в подвале у первого вице-мэра Москвы, широким жестом перепасовали в бюджет городской медицины. Денег оказалось с избытком. Нашей клинике хватило на евроремонт, ежедневную еду из кулинарии и электромобиль.

Глафире как ветерану труда сохранили кормежку, однако без работы лошадь быстро обветшала и умерла от тоски. Беднягу кремировали, коробку с прахом торжественно закопали в центре клумбы. Даже притащили откуда-то огромного чугунного пегаса, выкрашенного серебрянкой, и водрузили его сверху. Это было уже при мне.