Ильдус Муслимов - Смерть танцует танго

— Володь, извини, что разбудил, — сказал Николай. — Артобстрел начался. Долбят не на шутку. Выйдешь, посмотришь?

— Да, сейчас, произнёс Владимир, растирая руками заспанное лицо. — Как там караул, Коль?

— Нормально. Сейчас быстро поужинаем и сменим их. Пусть немного отдохнут и поедят. А мы с тобой немного подежурим. Как ты на это смотришь?

— Всё правильно. Пойду, взгляну, что там творится. — Взяв автомат и ночную оптику, Владимир вышел из блиндажа.

Трассеры пунктирными линиями бороздили блокированное село вдоль и поперёк. Где-то на окраине бесперебойно стучал РПК. Вспыхнувшая прошлой ночью нефтяная скважина, превратившись в огненный шар, освещала пламенем приличную территорию. «Этого ещё не хватало, — подумал Владимир, припав глазами к оптике ночного видения. — Если разгорится ещё сильнее, будем как на ладони». Ниже по склону, километрах в полутора от них, Владимир разглядел миномётный расчёт и несколько контрактников. Десантников, о которых говорил командующий, он так и не обнаружил. У окраины Первомайского стояли три танка, они периодично простреливали прилегающую к домам местность. К Владимиру, пригнувшись, подошли бойцы.

— Посмотри, командир, вон туда, — сказал Славка, указав рукой в сторону сельской водокачки. — Видишь, вплотную к ферме стоят камыши? Если федералы проморгают, боевики не упустят такой шанс и через этот камыш выйдут на контрактников, а значит, потом и на нас.

Осмотрев этот участок, Владимир поймал себя на мысли, что Славка прав, хотя думать о том, что федералы этого не учли, совсем не хотелось.

— Ты, Слав, присмотри за этим квадратом, а Егор пусть не упускает из виду контрактников. Без моей команды ничего не предпринимать.

Те, кивнув, продолжали наблюдение.

Собрав в тесном блиндаже остальную группу, Владимир, изложил дальнейшие действия, в частности, заострил внимание на подозрительном участке в зарослях камыша.

— Так вот. Это место действительно не внушает доверия, — сказал он. — Всем, кто заступает на караул, в обязательном порядке при обнаружении какого — либо перемещения там срочно докладывать мне. Мы с Николаем заступаем в ночь, сменим Славку и Егора. Лёха и Серёга, стопроцентный отбой.

Было около полуночи, когда Фатима, накинув навесной замок на дверь своего дома, направилась к аксакалу. В такой поздний час она ещё никогда не выходила на улицу. За последние годы сильно ослабело зрение. И днём-то уже плохо видела, а ночью разве что наощупь. «Старая стала», — именно так размышляла Фатима по этому поводу. Вчера опять по селу носились танки. Раздолбленная гусеницами дорога, прихваченная морозом, превратилась в валуны. С трудом перейдя через них, она, наконец, добралась до места и, отдышавшись, постучала ключом по металлическому забору.

— Кто там? — настороженно прозвучал за глухим забором женский голос.

— Доченька, это я, Фатима апа.

Дверь, тихо щёлкнув засовом, наполовину отворилась, и в проёме показалось лицо улыбающейся Бархат.

— Слава Аллаху, всё хорошо, — радостно шепнула девушка. — Вы пришли не зря.

На веранде при свете керосиновой лампы Фатима увидела незнакомых мужчин-горцев, одетых в форму, которую обычно носят военные. У каждого на коленях лежал автомат. Они встали и вежливо поздоровались.

— Заходите, пожалуйста, там вас ждут, — сказал один из них и открыл дверь, ведущую непосредственно в дом.

В комнате Фатима увидела Зейнул Оглы и Георгия. Они о чём-то тихо беседовали. Георгий сильно изменился. Красивый двадцатипятилетний юноша, каким его помнила до войны Фатима, сейчас выглядел намного старше. Но, тем не менее, она его узнала. Заметив вошедшую в дом Фатиму, Георгий, подойдя к ней, нежно обнял её.

— Ас-саляму алейкум, уважаемая Фатима апа.

— Ва-алейкум салям, Георгий, — поприветствовала она его и, не удержавшись, обняла парня.

— Я очень рад, что вы пришли к нам, — сказал Георгий. — Присаживайтесь, не стойте на ногах.

Дождавшись, когда она удобно расположится на кошме, Георгий стал расспрашивать её обо всём.

— Как ваше здоровье, Фатима апа? — заботливо поинтересовался он.

— Ой, сынок, какое там здоровье, — немного с грустью ответила Фатима. — Выходишь на улицу, того и гляди развалишься.

Григорий улыбнулся:

— Если вы так шутите, значит, слава Аллаху, не всё так плохо. Отец жалуется, говорит, что редко заглядываете к нам в гости. Он вас очень уважает.

— Спасибо тебе, сыночек, за добрые слова, — поблагодарила Фатима. — Но отходила, видно, я уже своё по гостям. Вот-вот Аллах к себе приберёт.