Владимир Гурвич - Вся президентская рать

– Но живые родители не возражают платить за своего сына, – возразил я.

– Я рада, что ты тоже так считаешь. Я подумала, почему бы не получить ему образование за рубежом. Слава богу, единственное, что он хорошо знает, это английский. У Миши есть знакомые в Америки, они помогут с поступлением в Гарвард. И мальчик очень хочет поехать туда. Ему нравятся Штаты. Но платить за его любовь придется нам. – Она наклонилась ко мне и одарила меня пристальным взглядом.

– Сколько? – спросил я.

Вероника назвала сумму. Я почувствовал себя так, словно меня ударили палкой по голове. Не так сильно, дабы потерять сознание, но достаточно чувствительно, чтобы несколько мгновений приходить в себя. Это как раз ровно столько, сколько я заработал. Если я отдам эти деньги, то снова останусь ни с чем. А я так надеялся, хотя бы немного пожить как человек.

– Хорошо, нет проблем. Заплатим за его обучение.

Я заметил, как Вероника облегченно вздохнула. Теперь она налила мне чай.

– Может быть, ты хочешь пообедать? – вспомнила она об обязанностях хозяйки.

Пообедать я был бы совсем не против, так как мой желудок давно напоминал мне о такой необходимости, но почему-то не в этом доме. Больше находиться мне здесь не хотелось, тем более Игоря я все равно не увижу.

– Я сегодня только приехал и у меня много дел. Если нет других вопросов, я поеду.

– Подожди. С тобой хотел о чем-то поговорить мой муж.

– Я не могу его ждать.

– Он обещал скоро подъехать. Сейчас мы узнаем, где он?

Вероника взяла телефон и стала звонить.

– Миша подъедет буквально через пятнадцать минут, – сообщила она.

Пятнадцать минут я готов был ждать, несмотря даже на голод. Мне хотелось узнать, о чем желал поговорить со мною Загрядский. Мне было немало известно о нем, так как в свое время была начата оперативная разработка его.

Это был типичный бизнесмен, приближенный к кормушке власти. Он владел целым рядом компаний, которые действовали в тесном взаимодействии с ней. А зачастую под ее прикрытием. Он получал государственные заказы и преференции, иногда весьма сомнительные с точки зрения чистоты закона, а взамен финансировал угодные нынешним правителям политические силы.

Нам тогда удалось выявить ряд мошеннических операций с его стороны, но затем внезапно последовал приказ прекратить против него следственные действия, и вся немалая проделанная огромная работа оказалась не нужной. Как аналитик, я тогда провел много часов, распутывая его хитрые, как шахматные ходы, финансовые комбинации.

Послышался звук мотора, и через пару минут на веранде появился сам Загрядский в сопровождение телохранителя.

Загрядский направился прямо ко мне.

– Здравствуйте, Станислав Всеволодович. Рад вас видеть.

Если память мне не изменяла в предыдущие мои посещения этого дома, подобных фраз я от него не слышал. Это наглядный пример изменения моего статуса.

Загрядский сел напротив меня. И что она в нем нашла, кроме денег? Лысая голова, неприметное лицо, в общем внешность клерка проведший всю жизнь в какой-нибудь скучной конторе.

– Вы давно возвратились в Москву? – неожиданно спросил он меня.

Выходит он знал, что я уезжал, мысленно отметил я. Раньше ему мои перемещения по планете были до лампочки.

– Сегодня.

На его лице появился интерес.

– И прямо к нам. Это замечательно. – Он о чем-то задумался. – Я предлагаю пройти в мой кабинет. Извини, дорогая, нам надо поговорить, у нас чисто мужской разговор, – обратился он к моей бывшей и к своей нынешней жене. – Прошу вас, – это было уже снова сказано мне.

Я не стал возражать.

Кабинет Загрядского отличался не только великолепием, но даже неплохим вкусом. По крайней мере, мне все там понравилось. Разумеется, все стоило бешеных денег, вернее, для меня бешенных, а для него совсем небольших.

– Садитесь, – показал он мне на мягкое кожаное кресло. – Желаете что-нибудь выпить?

– На ваше усмотрение. – Мне, в самом деле, было все равно, что пить.

– Обычно каждый месяц я пью что-то одно, а потом меняю. Сейчас у меня месяц шотландского виски. – Загрядский вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнул головой. Он плеснул в бокалы виски и один подал мне. Затем тоже сел в кресло. От всех его движений исходила некая вальяжная надменность и самоуверенность превосходства.

– Вы только что вернулись с передней линии фронта. Каковы ваши впечатления? – спросил он.

– На войне, как на войне.

Загрядский рассмеялся.