Эдуард Тополь - Красная площадь

– Ваш пропуск…

Если с военными дело обстояло просто, показал им удостоверение Прокуратуры и прошел, то с гэбэшниками сложней. У Прокуратуры и КГБ издавна сложные отношения. Формально мы имеем право вмешиваться в любые их действия, но на деле – пойди попробуй! Гэбэшный полковник высокомерно сказал мне, что без спецпропуска он меня пропустить не может. Пришлось настаивать. А время шло – до выноса тела оставалось каких-нибудь шесть-семь минут. В эту минуту из массивных стеклянных дверей клуба вышел хмурый, в парадной генеральской форме заместитель Андропова – Владимир Пирожков.

– Что случилось? – спросил он начальника охраны.

Я представился, показал удостоверение:

– Мне поручено расследование обстоятельств смерти генерала Мигуна. Я должен осмотреть труп.

– Что-о? – лицо Пирожкова сморщилось в недовольно-недоверчивой гримасе, словно от важного государственного дела его отрывают по недоразумению или просто по глупости.

Я повторил, стараясь быть спокойным.

– Какое расследование?! – сказал он, стряхивая снежинки с новенького генеральского мундира. – Мы уже провели расследование, сами. Вы там что в Прокуратуре – газет не читаете? Сегодня было правительственное сообщение. Сергей Кузьмич умер после тяжелой болезни…

И он уже повернулся, чтобы уйти, но я взял его за рукав:

– Одну минуту…

– Руки! – кинулся ко мне начальник охраны и грубо отбросил мою руку от генеральского рукава – проявил бдительность.

Я усмехнулся и посмотрел Пирожкову в глаза:

– Владимир Петрович! Я – знаю – отчего – умер – Мигун, – я произнес эту ложь врастяжку, с нажимом на каждое слово, чтобы он понял, что я знаю кое-что сверх правительственного сообщения. – Мне поручено заняться этим делом. По процессуальному закону я обязан осмотреть труп до захоронения. Если вы не позволите, я задержу похороны.

Он посмотрел на меня с любопытством. Впервые в его серых глазах появилось что-то живое и толковое:

– Интересно, как вы это сделаете?

– Вам показать?

Теперь у нас была дуэль взглядов. Начальник охраны тупо переводил взгляд с меня на Пирожкова и обратно, готовый по первому его жесту сбить меня с ног увесистым кулаком. Краем зрения я видел его напряженную, наклонившуюся ко мне фигуру, и еще трех гэбэшников, стоявших рядом с ним и повернувших головы в нашу сторону.

Конечно, я блефовал – как я мог остановить похороны, если у меня на руках еще не было официального постановления Прокуратуры о возбуждении дела? Но ведь и он не знал, что я только что прилетел из Сочи…

– Вот что, – сказал он. – Пройдемте со мной.

Взглядом он отпустил начальника охраны, и мы вошли через массивные стеклянные двери внутрь клуба. В вестибюле было пусто, если не считать полутора десятков оперативников КГБ, которые стояли у стен и у вешалки, заполненной генеральскими шинелями.

– Кто поручил вам это дело? – спросил на ходу Пирожков.

– Генеральный прокурор, – сказал я, уже валяя с ним дурака и прекрасно понимая, что он спрашивает совсем о другом.

– Я понимаю, – поморщился он. – Кто поручил это дело Прокуратуре?

Конечно, он хотел сориентироваться – откуда и какая сила дерзнула посягать на презумпции КГБ. Не станет же следователь Прокуратуры вот так открыто лезть на рожон и даже угрожать, если у него нет за спиной какой-то внушительной силы. Что это за сила, стоит ли принимать ее в расчет и, если принимать, то насколько – вот что мучило теперь Пирожкова.

Проще всего было сказать ему, что дело поручено мне лично товарищем Брежневым. Это повлияло бы лучше любого мандата, но… Я еще не был в Прокуратуре Союза, не разговаривал с Генеральным и не знал, могу ли я официально козырнуть этим именем. А кроме того, не очень-то хотелось облегчать задачу этому Пирожкову. Пусть помучается. Я сказал:

– Как вы понимаете, товарищ генерал, такого рода дела Прокуратура не возбуждает по своей инициативе. Это задание ЦК.

Я свернул из вестибюля налево, к концертному залу, где был установлен гроб, и получилось, что уже не я следую за Пирожковым, а он за мной.

– Подождите, – сказал он и тронул меня за руку, до смешного скопировав мой жест. – Вы что? Всерьез собираетесь осматривать труп? Сейчас?

– Конечно.

В дверях зала дежурили солдаты с черными креповыми траурными повязками на рукавах. Я прошел мимо них. Гроб с покойником стоял в огромном зале у сцены на убранном кумачом столе, а возле гроба замерли в почетном карауле сам Председатель КГБ Андропов, его заместители Цинев, Чебриков, начальник погранвойск КГБ Матросов, заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР Халимов. Рядом – заведующий отделом ЦК КПСС Савинкин и еще дюжина не менее властительных кремлевских особ. Вот почему такая усиленная охрана снаружи. Но Брежнева здесь не было. Не было даже его жены Виктории Петровны, сестры жены Мигуна. Вместо них возле пожилой, одетой в черное вдовы и взрослых детей Мигуна – сына и дочери – стоял Константин Устинович Черненко, близкий друг и новая опора Леонида Ильича в Кремле.